– Само собой, Кудряшка. – Она закатывает глаза. – Я говорила с этим вампиром.
– Значит, я ошиблась, – со смехом говорю я, выбираясь из-под руки Хадсона. – Заставляй их, если хочешь.
– Именно это я и собираюсь сделать. – Она шевелит бровями и вдруг шлепает Хадсона по попе. – Давай, красавчик, шевелись.
И ныряет в люк.
– Она сейчас… – Хадсон смотрит на меня с недоумением.
– Да, она это сделала, – отвечаю я. – Думаю, она шлепнула тебя, чтобы показать, что вы члены одной команды. Знаешь, так игроки в американский футбол шлепают друг друга по заду перед тем, как ринуться в бой.
– Да, знаю. Но, думаю, сейчас меня впервые шлепнули по попе с тех пор, как я… – Он делает паузу, чтобы подумать, и качает головой. – Нет, это первый такой шлепок.
Тон у него при этом скорее задумчивый, чем недовольный.
– Надо же, – Флинт начинает спускаться вслед за Колдер, – сколько новых впечатлений с тех пор, как ты прибыл в тюрьму.
– Если тебе от этого станет легче, я могу шлепнуть тебя и по другой ягодице, – без тени улыбки предлагает Реми. – Знаешь, для баланса.
Хадсон закатывает глаза.
– Нет, думаю, с меня хватит. Спасибо.
Реми философски пожимает плечами.
– Ты многое теряешь, приятель. – И тоже исчезает в дыре.
Я подхожу к люку, но Хадсон хватает меня за руку и обнимает.
– В самом деле? – спрашиваю я с кокетливой улыбкой, обхватив руками его талию. – Ты хочешь, чтобы я шлепнула тебя по попе вместо Реми?
Он делает вид, будто думает, затем улыбается и говорит:
– Всегда пожалуйста. – И целует меня в губы.
Это нежный поцелуй, быстрый поцелуй, но во мне все тает. Возможно, именно поэтому я перемещаю ладонь немного ниже и шлепаю его по другой ягодице, как и предлагал Реми.
Хадсон хохочет – и я радуюсь, потому что ничто на свете не поднимает мне настроение лучше, чем его смех.
– Пойдем, – говорю я ему, идя к лесенке. – Тому, кто спустится последним, придется заняться армрестлингом с Колдер.
Он даже не пытается обогнать меня, что доказывает – Хадсон истинный джентльмен.
Глава 121. Если еда дерется с тобой, то это борьба за еду
Теперь понятно, почему Гексагон носит такое имя.
Он представляет собой шестиугольный зал – огромный, по меньшей мере, два футбольных поля шириной, и все в нем пытаются пустить в ход магию, чтобы обставить остальных, – но ни о какой магии, разумеется, не может быть и речи, ведь на всех тут браслеты.
Этот зал освещен так же ярко, как Таймс-сквер в субботний вечер, и все же все в этом месте мрачно донельзя. Мрачно и гибельно.
Вдоль грязных и обшарпанных стен через каждые десять футов стоят тюремщики, и при дневном освещении эти кошмарные существа с просвечивающей кожей и лосиными рогами кажутся еще более жуткими, чем вечером. А я-то думала, что это невозможно.
– Кто такие эти твари? – шепотом спрашиваю я Хадсона, когда мы проходим мимо самого крупного из этих рогатых существ. Он охраняет главный вход в зал, и, хотя он одет в простую оливково-зеленую форму, под его кожей я все равно вижу жилы, мышцы и в некоторых случаях даже кости. К этому надо добавить внушающие страх зубы и еще более грозные когти, так что ясно, почему ему не нужно оружие. Он сам оружие.
– Это вендиго, – тихо отвечает Хадсон. – С ними лучше не шутить.
– В самом деле?
– Да, я серьезно. Они злобные и едят обыкновенных людей, так что лучше не попадай в их поле зрения.
– Они не так уж плохи, – возражает Реми. – Их не надо злить, если ты ведешь себя смирно, я могу почти гарантировать, что они тебя не съедят.
– Знаешь, твое «почти могу гарантировать» отлично успокаивает нервы, – отзывается Флинт, искоса глядя на другого тюремщика.
– Это Берта, – говорит Реми. – Она не причинит тебе вреда… если ты не свяжешься со мной.
– Ты хочешь сказать, что мне не стоит шлепать тебя по попе? – без тени улыбки спрашивает Хадсон.
Реми смеется, затем отвечает:
– Это зависит от того, хочешь ли ты лишиться руки. Берта особенно любит человеческие пальцы, поджаренные на огне.
– Что ж, у всех есть любимые блюда, – замечает Флинт, и я вижу, что он делает над собой усилие, что я ценю. – Например, я больше всего люблю шоколадный торт, но кто я такой, чтобы судить? Мясо на огне – это тоже хорошо.
– Ты ведешь себя как клоун, – говорю я ему. – Ты это знаешь?
– Как я могу этого не знать, если ты постоянно мне это говоришь? – отвечает он, подмигнув мне.
– И что же нам делать теперь? – спрашивает Хадсон.
– Найти тех, у кого мы сможем облегчить карманы, – говорит Колдер, показывая кивком на разношерстную группу сверхъестественных существ, сидящих за двумя столами в центре зала. В отличие от большинства других, эта группа состоит из представителей разных видов – фей, драконов, ведьм, вампиров и каких-то других, распознать которые я не могу из-за их человеческих обличий.
– Ты действительно хочешь заняться армрестлингом? – спрашивает Реми, бросив на нее беззаботно-веселый взгляд, когда мы проходим мимо группы ведьмаков – то, что это ведьмаки, понятно по татуировкам из рун и других магических знаков, покрывающих их тела целиком.
На полу перед ними нарисована черная пентаграмма, и они бросают на нее кости. Я вглядываюсь в эти кости, ожидая увидеть на них магические символы, но никаких символов нет, это обычные шестигранные игральные кости с точками на гранях.
– Что здесь происходит? – спрашиваю я, когда какая-то женщина кидает кости на пентаграмму. У нее выпадает одно очко и два. Ведьмак, руководящий игрой, смеется и протягивает руку. Женщина закатывает глаза, но впечатывает в его ладонь золотую монету, после чего опять тянется к костям.
– С магическими костями не смухлюешь, не начинишь их свинцом, – насмешливо говорит Колдер. – Так что если игрок не потребует использовать именно их, эти некролиты пользуются обычными костями и обчищают легковерных.
– А что, многие требуют использовать магические кости? – спрашиваю я.
– Ты шутишь? Здесь же Гексагон. Никто никому не верит, – отвечает она. – Даже если ты хороший парень.
– А что, здесь есть хорошие парни? – спрашиваю я, вглядываясь в группу разношерстных сверхъестественных существ, которых не могу распознать.
– А мы на что? – отзывается Реми.
– Но Колдер планирует использовать Хадсона, чтобы навешать местным игрокам лапши на уши и заставить их расстаться с деньгами, – напоминаю ему я.
– Это же не делает меня плохой, – уверенно отвечает Колдер.
