– Это вижу не только я, но и все вы, да? – спрашивает Иден.
– Да уж, такое нельзя не заметить, – соглашается Мекай, округлив глаза.
– Как бы ты назвала такой тип архитектуры? – спрашивает Флинт, глядя на Мэйси.
– Почему ты задаешь этот вопрос именно мне? – парирует она. – Разве я выгляжу как человек, который захотел бы жить в подобном доме?
– Значит, такие дома не характерны для ведьм? Вы обычно не живете в таких строениях? – Лука вскидывает брови.
– Да ладно, я живу в замке. В том самом, в котором живете вы все, или ты забыл?
– Да, если Карга живет в этом доме, то это точно ее собственный выбор, – продолжает Флинт, вглядываясь в каждую деталь внешнего вида этих хором. – Случайно такое не построишь.
– Как вы думаете, у нее есть печь? – спрашивает Мекай. – Нам надо беспокоиться, если у нее есть печь?
– Может быть, она предпочитает гриль, – сухо замечает Хадсон.
– А разве можно и так? – нервно спрашивает Флинт.
– Для дракона ты слишком уж привередлив, – говорю я.
– Это в каком же смысле? – возмущенно спрашивает он. – Я же не летаю над нашим кампусом и не поджариваю своим огнем тамошних зверушек.
– А по-моему, речь идет о печи для пиццы, – не моргнув глазом предполагает Джексон, преспокойно вернувшись к прежней теме беседы. – Кажется, я видел сзади большую печь для пиццы, когда мы облетали этот дом.
– В таком случае пошли, – говорит Иден и идет в сторону парадной двери. – В таких печах бывает очень высокая температура, так что теперь мы, по крайней мере, знаем, что не будем долго мучиться.
– Насколько высокая? – спрашивает Мекай, следуя за ней по дорожке, обсаженной цветами.
– Как бы вы вообще назвали подобный тип архитектуры? – повторяет свой вопрос Флинт, ошеломленно глядя на украшенные лентами фонарные столбы по краям газона, на которых горят лампочки разных цветов.
– Может, пряничный домик? – прикалывается Иден.
– Тогда уж скорее пряничный дворец, – говорит Хадсон, поднимаясь по ступенькам на крыльцо.
– Или пряничная вилла? – добавляю я, идя вверх вслед за ним.
– Больше всего это похоже на пряничный горный отель для лыжников, – заключает Лука. – На тропическом острове.
– А значит, она что? – спрашивает Флинт.
– Не разбирается в архитектуре, – шепчу я, когда мы наконец поднимаемся к парадной двери.
– Может, сейчас еще слишком рано, чтобы стучать? – спрашивает Мэйси. – Я знаю, нам нельзя подвергать Хадсона и Луку воздействию солнечных лучей, но что, если она еще спит?
– Я не сплю, – говорит мелодичный голос за нашими спинами.
Мы поворачиваемся и видим высокую красивую женщину в длинном платье с цветочным узором. Она стоит, держа в одной руке корзинку, полную цветов и трав.
– Предрассветный час – это самое лучшее время для сбора ингредиентов для моих зелий, – говорит она, легко поднимаясь по ступенькам и оглядывая каждого из нас. – Но я решила вернуться пораньше, когда увидела, как вы приземлились.
– Простите, что мы побеспокоили вас, – сладким голосом извиняется Мэйси.
– Пустяки. Я вас ждала и прикидывала, когда вы прибудете. – Она взмахивает красивой рукой с сиреневыми ногтями, двери открываются. – Входите, и я приготовлю вам чай.
Этого мы и ждали, но я не могу не сомневаться, не гадать, та ли это женщина, которую мы искали. Не может быть, чтобы это была та самая Карга. Я представляла ее себе сгорбленной старухой, а вместо этого… вижу перед собой греческую богиню. Длинные струящиеся волосы, идеальная фарфоровая кожа, ярко-голубые глаза, подмечающие все.
Однако мы не сможем ответить на этот вопрос, если не войдем в дом. Но как мы вообще узнаем ответ? Что мы можем ей сказать? Извините, вы Карга? Это было бы чертовски грубо, тем более что мы явились сюда, чтобы попросить ее о помощи.
Она входит, и ее длинные волосы развеваются на ветру. За ней идет Флинт, затем Иден, Хадсон и я. Но когда за ними следует Джексон, она резко разворачивается и кричит:
– Нет!
Он замирает, словно споткнувшись о невидимый барьер.
– Что-то не так? – спрашиваю я. – Это Джексон Вега. Он…
– Я знаю, кто он, – отвечает она и переводит взгляд на Хадсона. – И знаю, кому из вас он приходится родней. Но я не позволяю бездушным существам входить в мой дом.
– Бездушным? – в полном замешательстве повторяю я. – Он не бездушен. Он вампир, как и Хадсон…
– Извините, но таковы правила. – Ее голубые глаза ярки, как лучи лазеров, когда она поворачивается ко мне. – Ты и те твои друзья, которые захотят присоединиться к тебе, можете зайти, а он останется снаружи. Или вы все можете уйти. Но решайте поскорее, мне надо обработать эти цветы.
Она входит в гостиную, которая своим видом не посрамила бы европейский дворец, ставит корзинку на журнальный столик и опять поворачивается ко мне.
– Так что ты решила, Грейс?
– Вы знаете мое имя? – спрашиваю я.
Она не отвечает, только выгибает одну безупречную бровь.
По правде говоря, выбора у нас нет – нам нужно принять ее условия и оставить Джексона снаружи, каким бы диким и необоснованным ни было ее утверждение.
– Разумеется, мы хотим остаться, – отвечаю я, бросив на Джексона виноватый взгляд. Остальные растеряны, но не спорят. Они не хуже моего знают, что другого выхода у нас нет.
Джексон – похоже, он не возмущен ее оценкой и просто смирился – подходит к качелям на крыльце, садится на них и начинает раскачиваться, вытянув вперед свои длинные ноги. При этом он старается не смотреть нам в глаза, и мне становится тошно.
Его лицо остается непроницаемым, но я хорошо знаю этого парня и понимаю, как ее необоснованное обвинение задело его. Меня удивляет только одно – то, что он не сказал ни слова в свою защиту.
Должно быть, остальные чувствуют то же, что и я, потому что ясно – они разрываются между желанием присоединиться к Джексону и желанием остаться со мной.
В конце концов Мекай и Иден решают выйти, и я знаю, что Лука последовал бы за ними, если бы не необходимость прятаться от солнца. Мэйси, Флинт, Хадсон, Лука и я остаемся в доме.
Двери затворяются, и ведьма указывает нам на два жемчужно-серых дивана, стоящих посреди ее гостиной.
– Присаживайтесь.
Когда мы делаем, как она просит, она подходит к кроваво-красному креслу, стоящему справа от диванов, и усаживается в него с видом королевы на приеме.
Право же, эта женщина выглядит ничуть не менее царственно, чем Нури и Далила, и по тому, как два присутствующих здесь принца ерзают на своих местах, я вижу, что они тоже заметили это.
