Книга Текст, страница 72. Автор книги Дмитрий Глуховский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Текст»

Cтраница 72

Илья постарался почувствовать, и как будто уловил в глубине слабый спазм, вроде нервного тика.

– Это он толкается?

Нина кивнула.

– Ну видишь, не страшно же, – спросила она.

– Не страшно, – и все же руку от ее кожи осторожно отнял: это его или Петин сын там?

Почему-то точно знал, что будет сын.

– Слушай, – вспомнил он кое-что, чтобы перевести тему. – Я вот пытался на этот сайт Бога-бота зайти, по кьюар-коду с твоей татушки. А там запаролено и не пускает.

– Я же тебе говорила пароль, – сказала Нина. – Забыл, что ли? Джей-восемь-кей-…

– Так, просыпаемся!

Илья вскинулся, захлопал глазами. Над ним стояли два мента в темно-синих, как колумбийские ночи, куртках. Один попинывал его сапогом по ботинку, чтобы Илья скорей уже очухался.

– Алло! Мужчина! Я с кем разговариваю? – повторил старший из двоих, лейтенант.

За ним?! Как нашли?! По телефону выцепили?! Илья сел, загнанно огляделся.

Вагон был пуст. Стоял на месте. Менты хмурились.

– Просьба освободить вагоны! – пролаял в динамик машинист: живой, не записанный, нетерпеливый.

– Этот поезд следует в депо. Выходим, ждем следующего, все ясно? – медленно, как отсталому, произнес Илье лейтенант.

– Да, гражданин начальник! – Он сутуло вскочил.

Они переглянулись смурно, но докапываться не стали: пошли дальше других бомжей из поезда вытряхивать.

Выбежал на перрон. Сунул руку в карман – а телефон-то там?

Не украли, пока спал?!

Не украли.

Времени было уже обед; мобильник оставался включенным, батарейка почти обнулилась. А зарядка-то? Зарядку ведь дома оставил! И звонков напропускал! От матери и еще с какого-то незнакомого номера.

Патрульные добрались до конца состава и вынырнули на платформу. Посовещались и двинулись к Илье. Он их загривком учуял и пошел неспешно туда, где гуще, а потом наверх, не разбирая уже, что там за станция.

Оказалась «Курская».

Наверх вышел, точно зная: на свидание с Ниной он вечером поедет.

* * *

Прямо у выхода оказался огромный торговый центр; Илья двинулся к нему. Там можно, наверное, будет у кого-нибудь наклянчить электричества, Петину душу покормить.

Вошел через ленивую охрану, сгорбился от камер, крутанулся в турникетах.

И попал в лучший мир.

Тут музыка бравурная фонила, и все было обклеено улыбками, ароматы витали нездешние, стеклянные улицы были ярко освещены, а за каждой дверью открывался не дом, а целое особое измерение: где-то как будто тропический остров, где-то нью-йоркский лофт, где-то парижские крыши. Жили в этом мире одни почти молодые женщины, праздные и ухоженные. Илья тут себя почувствовал как гастарбайтер, впервые сбежавший со стройплощадки – и сразу на Красную площадь.

Все магазины продавали разное, но все одинаковое: сюда люди приходили, чтобы себе купить новых себя. Покупали платья, думая, что вместе с ним новое стройное тело получат. Покупали туфли, потому что каждая пара была золушкина. Внутри часов за сто долларов была пружинка, которая самоуважение подзаводила. И все улыбочные магазины продавали счастье.

Люди на счастье готовы были спускать всю зарплату и еще в кредит его набирать. С тех пор, как счастье в ТЦ в свободную продажу пустили, люди себя перековывать как-то забили. Илья это все с птичьего полета наблюдал: сам он в последний раз в торговом центре был семь лет назад, да и сейчас вот приперся сюда с полутора тысячами. Придется оставаться несчастным.

До завтра: а завтра он и сам себя обновит.

Прошел по всем кафе, везде спросил, нет ли зарядки. В одном сказали, что дадут, если он закажет. Взял жидкий чай и булку: лишился трети денег. Стал прихлебывать чай медленно-медленно, а Петю слабым током отпаивать.

Спросил: «Что случилось?»

Она ему: «Написала тебе письмо». И письмо тут же упало в ящик:


«Петя,

Твой вчерашний ночной разговор с отцом нас поставил на уши. Отец сегодня звонил в управление, поднимал связи, разговаривал с твоим Антоном Константиновичем. Тот говорит, тебя третий день нет на работе. Про внедрение он ничего не знает. Мы не понимаем, что происходит. Разговаривали с Ниной – она тебя тоже не видела с понедельника. Единственное объяснение у отца – что операция не по милицейской линии, а по твоей другой службе, от этого Дениса Сергеевича. Теперь он собирается наступить себе на горло и звонить ему, чтобы разобраться и успокоиться. Можешь себе представить, чего это ему стоит. Я тебя очень прошу найти возможность и нам позвонить.

Петенька!

Если ты попал в какую-то нехорошую ситуацию и вынужден сейчас скрываться, я хочу, чтобы ты знал: я тебя не буду судить ни за какие дела. Я не стану лезть к тебе в душу и вытрясать из тебя подробности. Для меня важно только одно: чтобы ты был жив и цел. Если ты боишься с нами разговаривать, потому что ты там что-то натворил – не нужно.

Да я, к тому же, совершенно уверена, что ничего по-настоящему страшного ты сделать и не мог. Я тебя не идеализирую: я знаю, что ты выбрал для себя такое дело, в котором чистым остаться нельзя. Но для меня ты просто мой Петя. Я смотрю на тебя такого взрослого и уверенного, а вижу тебя на трехколесном велосипеде в нашем коридоре, или ветряночного тебя, в пять лет, всего в зеленке, как ты спиной трешься о дверные косяки.

Я говорю, что ты сам это для себя выбрал, но твоему отцу я говорю совсем другое. Не могу удержаться. И после твоего ночного звонка, после всего этого расследования, которое он тут же начал, он, конечно, не находит себе места. Не дай бог, ты окажешься в какой-то настоящей опасности – он этого себе не простит. Очень тебя прошу, свяжись с нами.

Мама».


Чай стыл.

Илья прочитал и перечел. Вернулся в начало. И нажал кнопку «Ответить».


«Мам, не надо паниковать, и не дергайте, ради бога, Дениса Сергеевича. Я тут встрял в кое-какую передрягу, но надеюсь из нее совсем скоро выпутаться. Мне очень жаль, что я заставляю вас нервничать. И спасибо тебе за твои слова. Они для меня очень важны. Я не хочу от тебя запираться. Если бы мог, я бы хотел тебе все рассказать. Но не могу. Ты права, чистым тут оставаться нельзя. Хорошо, что хоть ты это понимаешь. Спасибо. Я так встрял, ма. Я…»


Потом вернулся и стер все после слова «нервничать».

Это ведь не тот человек.

Хотел бы Илья, чтобы его мать так с ним. Чтобы безусловно. Хотел бы, чтобы письмо это можно было написать ей, и чтобы получить ответ. Но туда письма не ходили, оттуда только.


«Скоро все кончится, ма. Мне тоже хочется с тобой поговорить по-человечески. Большое счастье, когда родители есть, знаешь. Когда есть, у кого спросить – я все правильно делаю? Когда кто-то принимает тебя, что бы ты ни натворил. И когда кто-то ругает, если накосячил. Когда можешь себя снова мелким почувствовать на минуту. Так только с родителями можно. Это, оказывается, очень большое дело».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация