— И что потом? — спросила Грейс. — Мы приземлились на мелководье.
Может, нам попробовать взлететь?
— Боюсь, мы не сможем достичь по воде взлетной скорости. Это тебе не гидроплан. Другие предложения? — спросила она, оглядывая бескрайние водные просторы вокруг них.
Он пожал плечами.
— Боюсь, нет… Разве что молитва…
— Ты в самом деле веришь, что молитвы помогают?
— Когда ничто другое уже не помогает, — ответил он. Затем сделал паузу и добавил: — Приходится верить. Ведь мы именно в том положении, когда ничто уже не поможет.
Грейс продолжала обозревать мутные водные просторы вокруг самолета.
— Я молилась за своего брата. Чтобы он уцелел во время войны. Но его убили. Я так молилась за Брюса! За то, чтобы он вернулся! И где он?
— Прости, — тихо произнес Гордон. — Часто жизнь не имеет в себе смысла, и кажется, будто Господь не слышит наших молитв, но…
— Но что?
— Знаешь, как я на это смотрю? Мы живем в этом мире, делая добро, помогая ближним. И мы молимся, чтобы так было и впредь. И даже если в конце концов выяснится, что нет ни Бога, ни рая, по крайней мере можно будет гордиться тем, что мы внесли свой посильный вклад в то, чтобы мир и жизнь стали лучше, человечнее.
— Тоже мне миссионер, — усмехнулась Грейс. — Да от тебя все аборигены разбегутся, раз ты утверждаешь, что в конце жизненного пути рая может и не оказаться.
— Думаю, у каждого из нас есть в этом сомнения, — сказал он серьезно. — Просто некоторые не хотят в этом признаваться.
Она пристально посмотрела на него.
— Знаешь, а я думала, ты совсем другой.
— Какой?
— Безгрешный и всегда уверенный в своей правоте.
Он рассмеялся.
— Ни то, ни другое на самом деле, да? — Его глаза встретились с ее глазами. — Да и я тебя не такой представлял раньше.
— Какой?
— Одной из тех грозных и независимых леди, которые пересекают континенты в одиночку и все делают только для того, чтобы доказать, что мужчины им не нужны.
— А теперь ты что обо мне думаешь?
— А теперь я думаю, что все это только имидж, воздвигнутый тобой для защиты себя и для того, чтобы скрыть свою ранимость от посторонних глаз. На самом деле ты очень нежная, хрупкая и уязвимая женщина. Ты не должна затворяться от мира. Тебе следует окружить себя людьми, вместе с которыми ты могла бы открыто смеяться или плакать.
Грейс тяжело вздохнула.
— Я вовсе не затворяюсь от мира, — сказала она. — Просто у меня много работы и я очень занята.
— Наверно, ты очень любила своего мужа, раз так неистово воплощаешь в жизнь его мечту.
Взволновавшись от этого личного разговора сверх меры, она решила остудить себя и перевести диалог на другую тему. Грейс выглянула из самолета и сказала:
— Боюсь, нам предстоит провести длинную ночь в очень неуютной обстановке. Да и поесть нечего. Если бы здесь был Брюс, он наверняка соорудил бы что-нибудь вроде местной остроги и поймал бы что-нибудь на ужин.
Гордон тоже выглянул из самолета, и она физически ощутила близость его тела.
— Если бы у меня был прочный стержень и катушка, я тоже обеспечил бы нас едой. Дома я слыву хорошим рыбаком, — сказал он.
— Однажды я была в Шотландии, — вдруг сказала Грейс. — Там было так мило! Как раз зацветал вереск, и воздух был такой чистый и свежий, что прямо физически можно было ощущать его благотворное воздействие…
Он улыбнулся.
— Да, это чудесное место.
Они внимательно оглядывали водную пустыню, раскинувшуюся перед ними. Если бы не торчавшие вдали деревья, никто бы даже не подумал, что однажды здесь была суша. Погода постепенно улучшалась. Скоро тучи отползли на юг и уступили место чистому небу. На какое-то мгновение выглянуло заходящее солнце. Оно осветило все вокруг радужным золотым светом и погрузилось на горизонте в спокойные воды. По темнеющему небу пронесся косяк больших птиц. То ли журавлей, то ли ибисов. Птицы красиво выгибали и вытягивали шеи. Отдаленный звук их хлопающих крыльев разверзал тишину и долетал до людей мягким шелестом.
— Приятно сознавать, что мы здесь не единственные живые существа, — проговорил Гордон, словно угадав мысли Грейс.
Впрочем, скоро им пришлось очень пожалеть об этом. Вместе со сгущающимися сумерками появились насекомые. По воде эхом прокатился монотонный противный гул москитов, которые плотными роями обрушились с неба, нещадно кусая каждый дюйм человеческой кожи, не закрытой одеждой. Люди пытались укрыться за навесом дождевого плаща и летной куртки, но это не спасало от голодных и обезумевших «мародеров».
Всю бесконечную ночь они провели в тихих разговорах. Приятно было слушать доносившийся из темноты голос собеседника и сознавать, что ты не один.
Когда взошло утро, их тела почти одеревенели от холода, а организм того и другого подтачивался голодом. Они утолили жажду водой, запас которой Грейс всегда брала в полеты.
Выглянуло солнце. Его слепящий свет бил в глаза, и некуда от него было укрыться. От воды пошел пар.
— Может, она вся испарится за день? — предположила Грейс.
Гордон глянул через ее плечо.
— Боюсь, что за ночь воды прибыло.
Грейс пришлось согласиться с ним. Уровень воды заметно повысился и доходил теперь почти до фюзеляжа самолета.
— Наверно, за ночь мы глубже погрузились в размытую почву, вот и все, — неуверенно сказала она. — С какой стати воде подниматься, если дождя не было, по крайней мере, уже двенадцать часов?
— Возможно, ночью был проливной дождь, и теперь вода стекает в океан, — сказал Гордон. — Мы на ее пути. По-моему, она будет продолжать подниматься.
Как только взошло солнце, на них тут же обрушилась жара. Она высушивала их тела, выжимала из них жизненную энергию. По лицам, плечам, рукам тек пот. Они попробовали было снова укрыться под своей верхней одеждой, как это делали от мошки, но под плащом и курткой было так душно, что Грейс вскоре не выдержала и предпочла сгореть на открытом солнце. Все утро они провели в различных словесных играх, а когда они закончились, Грейс и Гордон придумали новый способ поднятия духа — стали вспоминать детские песни.
— Интересно, сколько человек протянет без еды? — наконец спросила Грейс.
— Если не будет недостатка в воде, то порядка двух недель, наверное, — ответил доктор.
— В конечном итоге они все равно найдут нас, — с надеждой произнесла Грейс. — В понедельник они вышлют за нами самолет. Но с другой стороны… Где они приземлятся здесь? Гидроплана больше ни у кого нет.
— Они могут выслать лодку, — фальшиво весело сказал Гордон. — Наконец, они могут сбросить нам хоть мешок с провиантом. Не беспокойся. Если повезет, то вода скоро начнет спадать. А спадет она так же быстро, как пришла. Мы сможем уйти отсюда пешком.
