— Вы доктор — босс? — спросил один. — Хорошо, черт возьми, что так быстро.
— Говорят, ребенок тяжело ранен? — спросил Гордон. — Что случилось?
— Он заснул в тени, под деревом. Он ничего не знал о дороге белых, а тут приехал босс на проклятой большой машине, и проехал по нему.
— Вы хотите сказать, что на него наехала машина? — в ужасе спросил Гордон.
— Да, черт бы побрал. Гад, он даже не остановился.
— Далеко ребенок отсюда?
— Не очень.
Они пошли по тропе среди мангровых деревьев, вдоль грязной речки. Старый, седой абориген шел впереди с копьем в руке. «Если нас ждет крокодил, копье пригодится», — объяснили прилетевшим. Грейс с беспокойством поглядела на заросли высокой травы, на воду, где росли водяные гиацинты, и подумала, что здесь — лучшее убежище для крокодилов. Во влажном воздухе стоял гул от насекомых и лягушек.
Не успели они добраться, как на них налетела туча слепней. Грейс казалось, что сейчас ее съедят заживо. Аборигены бросились в воду и стали облепливать себя илом и грязью.
— Вы облепитесь, перестанут кусаться, — предложили они.
Грейс иронически улыбнулась Гордону:
— Вот вам и цивилизация… — Она пошла вперед, пытаясь чесаться как можно приличней.
Один из местных подошел к ней и сказал:
— Это не надо. Сделает больно.
— Простите, что вы сказали?
— Он говорит не надо столько чесаться, от этого только станет больнее, — объяснил Гордон.
Местный поравнялся с ней и спросил:
— Ты — его любра?
— То есть? — она поглядела на Гордона.
— Он хочет знать, не жена ли вы мне.
— Она не ваша, босс? — спросил абориген, улыбаясь белозубой улыбкой.
— Нет, не моя, она летает на самолете.
— Ага. — Мужчины обменялись взглядами, показывая на ее летный костюм. — Ей нужен хороший мужчина — для ее задницы, — сказал абориген. — Вроде вас, а, босс?
Гордон посмотрел на Грейс:
— Он говорит…
— Я поняла, — быстро сказала она. Он усмехнулся.
Они все шли, и она почувствовала, что одежда прилипла к телу.
— Они говорили, здесь, недалеко, — сказал Гордон, вытирая платком лоб. — Почему бы вам пока не отдохнуть здесь в тени? Встретите меня на обратном пути. Боюсь, здесь вам тяжело.
— Нет, нет, все в порядке, спасибо. Думаю, здесь пешком не дальше, чем до Берктауна.
Наконец они дошли до группы хижин под крышами из коры. Толстые дети разбежались при виде белых незнакомцев. Тощие собаки заворчали, а женщины с обнаженной грудью смотрели на них с откровенным любопытством. Грейс старалась не смотреть по сторонам, хотя она была заворожена видом нагих коричневых тел.
Гордона провели в одну из хижин, где старик, украшенный хвостами, костями и зубами, склонился над стонавшим ребенком. Наверное, знахарь, подумала Грейс. Гордон засучил рукава и попросил принести воды.
— Бедный малыш, — сказал он. Лицо его выражало тревогу. Он стал на колени над ребенком, В местные стояли на почтительном расстоянии. Несколько раз ребенок кричал от боли, и при этом женщины стонали и щелкали пальцами. Гордон тихо приговаривал что-то, пытаясь успокоить испуганного малыша. Грейс обратила внимание, как бережно касался он маленького тела своими большими руками.
Обработав раны малыша, он встал и улыбнулся:
— С ним будет все нормально. У него есть опасные ушибы и глубокие порезы, сломана одна нога, но повреждений внутренних органов нет. — Видя, что его не поняли, он пояснил: — В живот не ранен. — Он вытащил из чемоданчика склянку. — Сейчас я посыплю порошком его раны и зашью их. Я оставлю вам порошка, будете следить за его здоровьем.
— Это порошок для доброго волшебства? — застенчиво спросила одна женщина.
— Это — антисептик. Он предотвращает инфекцию. — Гордон улыбнулся. — Он — для доброго волшебства.
Доктор велел приготовить шину и старательно обработал сломанную ногу. Потом дал инструкции, как ухаживать за раненым. Они глядели на него с уважением и благодарностью.
— Останетесь на угощение, босс? — спросил переводчик. — Очень хорошее угощение.
Гордон повернулся к Грейс:
— Останемся ли на обед?
— А что у них будет? — спросила она.
— Наверно, жареные личинки и одна-две игуаны. — Гордон улыбнулся.
— Скажите, что мне далеко лететь домой и надо добраться засветло.
— Очень дипломатично, — согласился он и пожал руки хозяевам. — Когда ребенок поправится, приведите его к нам в миссию, там я посмотрю его еще раз, чтобы убедиться, что все зажило, — сказал он.
— Вот как вы получаете обращенных, — сказала Грейс, когда они распрощались с местными. Она пошутила, но Гордон нахмурился:
— Мы никого не удерживаем насильно, — сказал он. — Но у них три раза в день еда, чистая одежда, обучение и правила гигиены. Разве детям не лучше в таких условиях, чем здесь? Знаете, сколько из них не доживают до совершеннолетия? Этот ребенок умер бы от инфекции или вырос бы с кривой ногой, но современная медицина спасла его.
— Конечно, после того, как по нему проехала СОВРЕМЕННАЯ техника, — заметила Грейс.
— Вы — упрямая женщина, Грейс Барклей, — сказал он.
Когда они дошли до самолета, проводник взволнованно сказал:
— Черт, хорошо, что вы долетели так… быстро. Порошок у вас… лучше… чем у знахаря… покажите… ему. — Он привычно пересыпал свою речь грязными словами.
Когда они взлетели, Грейс сказала с улыбкой:
— Я вижу, ЧТО вы называете преимуществами образования. Приобретение столь колоритного языка у аборигенов — плоды цивилизации.
Гордон расхохотался:
— Надеюсь, он научился этому не у нас в миссии.
Гордон Бэнкс — необычный человек, думала она, пока они летели в облаках над океаном. Его слова часто звучат, как речь типичного церковника-благотворителя. Но и его искреннее сочувствие к темнокожему ребенку, и чувство юмора противоречат этой миссионерской напыщенности.
Их встреча была для нее достаточно интересной. И это неплохо.
31
Уже почти затемно Грейс добралась домой. Она страшно устала. Одежда ее была влажной от пота голова тяжелая. Она надеялась, что Нобби поставил чайник. Может быть, даже он начал ужинать. Но когда она поднималась по ступенькам, ее встретил другой человек.
— Добрый вечер, Грейс, я вас ждал, — сказал Карлтон Драммонд.
— Что вы здесь делаете? У меня все оплачено, и нам не о чем больше разговаривать, — сказала она.
