— Я могу вам чем-то помочь, леди? — Голос раздался у нее за спиной. Стройный молодой человек с усами вышел из ангара. Он щурился от сильного солнца.
— Вы собираетесь открыть воздушную линию? — спросила она.
— Не раньше, чем через несколько недель, боюсь, что не раньше, — любезно ответил он. — Поэтому, если вы сгораете от нетерпения совершить свой первый полет, вам придется набраться терпения.
Его снисходительная улыбка вызвала у Грейс взрыв гнева.
— У вас нет на это никаких прав! — резко ответила она. — Мы приехали сюда первыми. У нас уже есть здесь отлично работающий аэропорт. Вы хотите украсть у нас плоды нашего труда.
— Извините, пожалуйста. — Он смутился. — Какой труд?
— Мой муж — Брюс Барклей. Мы уже давно пытаемся наладить воздушное сообщение из Клонкарри, у нас только все начало налаживаться — и вдруг приезжаете вы!
— Извините, — произнес человек, — но мы не делаем ничего незаконного, к тому же делаем все совершенно открыто. Мы получили контракт для открытия почтовой линии в этом регионе.
— Но как это у вас получилось? — выпалила Грейс, чуть не плача. — Мы тоже подали заявление, и уже давно здесь…
— Я думаю потому, что мы уже доказали свои возможности, — сказал он спокойно. — Мы помогали правительству контролировать этот регион, вели подготовку и к открытию рейса Сидней — Лондон. Я помогал строить эту взлетно-посадочную полосу два года назад. — Он протянул Грейс руку. — Меня зовут Конноли. Чипс Конноли. Вы говорите, ваш муж летает из Клонкарри?
Грейс кивнула головой.
— Но тогда лучше нам смотреть друг на друга как на соперничающих друзей, не правда ли? — предложил он.
— Какая же может быть дружба, если вы забрали весь бизнес в свои руки!
— В будущем здесь будет более чем достаточно работы для нас обоих. Стоит лишь начаться воздушным перевозкам. Люди будут выстраиваться в очередь, чтобы совершить полет. Это станет столь же обычным, как поездка на автобусе.
— Надеюсь, вы правы, — сказала она. — Мы просто не сможем выжить без работы.
Он сочувственно ей улыбнулся.
— Вы хотите соединить между собой две намеченные вами точки независимо от того, есть ли у вас пассажиры или нет. А мы набираем пассажиров. Мы уже создали базу в Уинтоне, на юге отсюда, и мы собираемся начать с коротких рейсов между Клонкарри и Уинтоном и Лонгричем. Но у нас планы расширить авиалинии до других городов, вплоть до Дарвина. Вы можете делать то же самое — но в другом направлении, если вы не возражаете, конечно.
Она вежливо кивнула головой.
— Мне пора домой, — сказала она. — Мой муж вряд ли будет обрадован этими новостями.
Он опять улыбнулся:
— Мне нужно с ним обязательно встретиться. Мы, летчики, должны держаться вместе. Никогда не знаешь, когда именно придется вытаскивать другого из дерьма.
21
В тот год дожди начались рано, в середине декабря. Грейс и Брюс сидели рядом на веранде и наблюдали, как на севере собирались тучи.
— Лучше подождать, пока начнется нормальный и регулярный дождь, — сказал Брюс. — Тогда-то они поймут, что значит самолет, который может совершать посадку на воду. — Он встал и подошел к краю веранды, внимательно смотря в сторону ангара. — Они будут стоять здесь в очереди, Грейси. Они скажут: «Мистер Барклей, я не могу попасть к себе на ранчо, мои дети и жена там, отрезаны от всех. Можно ли нам попользоваться вашим морским самолетом?» — Он повернулся к Грейс и погрозил ей пальцем. — А эти, другие, парни на другой авиалинии? Они думают, что лучше нас, потому что у них есть контракт на доставку почты. Посмотрим, как они станут доставлять свою почту, когда вода поднимется на три фута!
Грейс поглядела на него с сочувствием. Несмотря на сногсшибательные новости, Брюс не позволял сбить себя с ног. Он каждый день произносил пламенные речи, хотя уже больше месяца у них не было ни одного клиента, а их деньги почти закончились.
Неожиданно выражение лица Брюса стало твердым:
— Грейси, не двигайся! — сказал он тихо. — Оставайся там, где сидишь.
Он проскользнул у нее за спиной в дом и вернулся с большим ножом. Одним быстрым движением он бросился на пол рядом с ее стулом. Грейс инстинктивно отпрянула, когда что-то зашуршало у нее под ногами.
— Все в порядке. Она мертва, — заметил Брюс.
— Кто это был?
— Коричневая змея, — сказал Брюс. — Они чувствуют приближение дождей и стараются перебраться в сухое место.
Грейс посмотрела в ужасе, как продолжало извиваться обезглавленное тело змеи.
— Почему же ты позволил мне остаться здесь, когда сам пошел за ножом?
— Если бы я тебе сказал, ты обязательно бы двинулась, — сказал Брюс обыкновенным тоном. — Если бы ты сделала неожиданное движение, она бросилась бы на тебя и укусила. Один укус — и готово. Не было бы нужды приглашать доктора. Даже если бы где-то поблизости, вряд ли у них есть противоядие от укуса коричневой змеи.
Грейс передернуло. Он положил ей руки на плечи.
— Ты — это все, что у меня есть, Грейси, — сказал он. — Я не вынес бы, если бы с тобой что-то стряслось.
— Я тоже, — сказала Грейс.
Он так крепко взял ее за плечи, что, казалось, вонзился в ее плоть пальцами.
— Я хочу сделать твою жизнь прекрасной, обещаю, что сделаю это. Увидишь. Ты сможешь пригласить своих стариков из Англии, мы встретим их на самолете и привезем в наш дом. Они с воздуха увидят большой кирпичный дом и будут потрясены. — Он отпустил ее и начал размахивать руками. — Кто знает, может быть, у дверей их даже встретит дворецкий. Настоящий английский дворецкий. Я хотел бы увидеть лицо твоей матери, когда дворецкий распахнет ей дверь и произнесет: «Добрый вечер, мадам, можно взять ваше пальто?»
Грейс рассмеялась:
— То, как ты хочешь все сделать, — это вылитый Эктон-Барнетт.
— А почему бы и нет? — спросил Брюс. — Мы покажем Фредди Каллендару, что мы ничуть не хуже его.
— Интересно, как он поживает.
— Значительно лучше, чем мы, думаю. Уверен, что на ужин он не ест картофельное пюре.
Он взял мертвую змею за хвост, подошел к краю веранды и молча выкинул ее в яму. Грейс с любопытством и страхом наблюдала за ним.
— С твоей ногой все в порядке? — спросила она.
— Почему ты это спрашиваешь?
— Твоя правая коленка не сгибается, когда ты идешь.
Брюс безразлично покачал головой.
— А, ничего страшного. Как говорится, старая военная рана. — Он засмеялся. — По правде говоря, она занемела от влажного воздуха.
— Не посетить ли тебе доктора?
— Зачем? — спросил он. — Они сказали мне, что эта рана будет давать знать о себе всю мою жизнь.
