Это было гораздо хуже того, что она представляла себе. Она-то себе представляла некий, в английском стиле, коттедж, перенесенный в живописный австралийский пейзаж. Очутилась же в какой-то лачуге. Грубо сколоченный кухонный стол рядом с дымящей, закопченной печуркой. Пища хранится на самодельных полках; воду надо приносить из старой цистерны, стоящей снаружи; туалет в ста ярдах от дома, к тому же вонючий. Мухи в нем вились тучами, а еще, как предупредил ее Брюс, там находили себе прибежище и змеи.
Она попыталась подавить свой страх, но даже ночью воздух был насыщен писком москитов, жужжанием страшных, вездесущих мух и шуршанием каких-то, лишь Богу ведомых, ядовитых существ. Все было ужасно чужим и страшным. Превратить это ужасное место в домашний очаг казалось невозможным. Она почувствовала, как по щеке ее поползла и упала на подушку слеза.
— Ты спишь, Грейси? — прошептал Брюс.
— Нет.
— Слишком жарко, чтобы спать?
— Да.
Он обнял ее и притянул к себе.
— Идите сюда, миссис Барклей, — пробормотал он.
Несмотря ни на что, ее возбудил его низкий голос, а когда она ощутила тяжесть его тела сверху, то в темноте увидела его блестящие, как у тигра, глаза.
Он поколебался:
— Это ведь нормально, да? — спросил он. — То есть мы не повредим ребенку, или что-то еще?
— Не думаю, — ответила Грейс. Но тут ей в голову пришла другая мысль. — Но Фредди? Он ведь прямо под окном. Он услышит нас, — прошептала она нервно.
— Ему придется к этому привыкнуть, — сказал Брюс. — Мне ведь дозволено любить свою собственную жену, а?
— Просто… все это… как-то странно, — прошептала Грейс.
— Все в порядке, — пообещал ей Брюс, — ты привыкнешь, — и начал жадно ласкать ее. — Ты забудешь обо всем, и о Фредди — тоже. Нас будет только двое.
Но когда он наконец поднял ее ночную рубашку и лег между ее ног, даже его страстные движения не могли отвлечь Грейс от мысли, что прямо за экраном от мух стоит кровать Фредди. Поэтому она лежала недвижимо, лишь кусая губы, не осмеливаясь ни двигаться, ни издать какой-нибудь звук.
Грейс проснулась от звука заводящегося мотора самолета. Она натянула платье и вышла на крыльцо, прикрыв глаза рукой от палящего утреннего солнца. Она увидела две мужские фигуры что-то делающие рядом с «Де Хевилендом». Они были полностью погружены в работу, передавая друг другу инструменты, как хирурги, то и дело смеясь.
Она поняла, что здесь она им не нужна, вернулась в дом и попробовала приготовить завтрак. На верхней полке она нашла кусок черствого хлеба и засохшую банку с джемом. Изрядно погрустневшая, начала заваривать чай на печке.
— Что еще можно поесть? — спросила она, когда пришли мужчины. Они были потные и измазаны копотью.
— В мясном хранилище — несколько стейков, — сказал Брюс. — Они еще, наверное, хорошие. Когда мы купили ту корову, Фредди?
— Мы покупаем мясо у владельцев ранчо, — объяснил Фредди. — Обычно, это или целая овца, или четверть коровьей туши. Проблема в том, что хранить мясо надо в холоде.
— А молоко, яйца? — спросила Грейс. — Все, что я нашла — баночку консервированного молока.
— Но это все, — объяснил Фредди. — Мы не можем доставать свежее молоко, это верно.
— А как же живут семьи, у которых есть дети?
— Они держат коров, — сказал Брюс. — Большинство держит еще и цыплят.
— Цыплят?
— Ну да, можешь их назвать еще курами, — сказал Брюс.
— Тогда нам лучше всего обзавестись собственными цыплятами, — сказала Грейс. — Я не желаю все время сидеть на тухлом мясе.
Брюс снял шляпу и бросил ее на стол.
— О, я же говорил, — сказал Фредди, беря шляпу и вешая ее на крючок. — Раз у нас в доме есть женщина, надо придерживаться хотя бы каких-то правил приличия. — Он повернулся к Грейс. — Я надеюсь, ты сумеешь привить ему хорошие манеры. У него совершенно отвратительные привычки.
— И все потому, что я не пользуюсь маленькими ложечками для десерта, — сказал Брюс агрессивно. — Но это буш, а не «Парк-Лейн».
— Вовсе необязательно нам об этом напоминать, — сказал Фредди, бросив взгляд на Грейс. Затем он сел и начал намазывать джем на кусок хлеба.
Они поели в тишине, а когда мужчины вновь ушли, Грейс помыла посуду и начала думать о следующей трапезе, жалея, что на уроках кулинарии в школе она научилась готовить лишь маленькие пирожные. Но даже она в состоянии научиться приготовить стейк и отварить несколько сморщенных проросших картофелин, которые она обнаружила на кухне.
Только она все приготовила, как услышала голос Брюса: он звал ее. Она выскочила наружу:
— Что случилось?
Он стоял рядом с самолетом и улыбался, как школьник.
— Посмотри! — скомандовал он.
Пропеллер начал крутиться, звук мотора превратился в рев. Самолет вздрогнул и двинулся вперед. Он подскакивал, двигаясь по полосе, потом оторвался от земли, взмыв в небесную синь, как будто это не стоило ему ни малейших усилий. Грейс молча наблюдала, как самолет становился все меньше и меньше. Потом он вернулся, сделал круг над домиком и приземлился.
Брюс подбежал поздравить Фредди, когда тот начал вылезать наружу.
— Все отлично! Самолет работает! — проорал он. — Как насчет пива, чтобы отпраздновать наш первый полет? А затем мы возьмем с собой Грейс, пролетим над чертовым стадом Драммонда, покажем ему, что такое «Грейс Эйрвейз».
На следующий день, когда оба мужчины отправились в полет, прибыл визитер. Грейс была на кухне. Она разглядывала огромный кусок говядины, решая, что подходит для еды, а что нет. Вдруг она ощутила на себе взгляд. Она подняла глаза. В дверном проеме стоял высокий человек в безукоризненно чистом костюме для верховой езды и начищенных сапогах. В руке у него был хлыст, он небрежно постукивал им по ладони, разглядывая Грейс из-под надвинутого на глаза капюшона.
— Это что еще такое здесь? — сказал он медленно, так откровенно разглядывая Грейс, что она просто смутилась. — Значит, вот как наши отважные летчики развлекаются по вечерам… Все домашние удобства. Неплохо! Совсем неплохо! — Голос его был голосом образованного человека, хотя австралийца. Но в произношении проскальзывали грубые, резкие гласные, которые она слышала неподалеку от пивных.
— Я могу быть вам чем-то полезна? — спросила она самым спокойно-холодным тоном, на который была только способна, на чистейшем английском языке.
— Бьюсь об заклад, что можешь, сладенькая моя, — сказал он. — Или я смогу быть полезным тебе? Тебе будет значительно лучше с таким образованным джентльменом, как я… Мне нужна повариха. Я живу в большом, хорошем доме, с водопроводом и электричеством.
— Как вам должно быть хорошо! — сказала Грейс. — Но мне не нужна работа. Я миссис Барклей, жена Брюса.
