— Нет, теперь, когда я подумал об этом, я не уверен, что мне хочется устраивать тебя в ярких огнях Лондона, — заявил Фредди. — Может, для меня надежнее было бы, если бы ты была затеряна в деревенской глуши, вдали от искушений. Возможно, я подыщу монастырь, как ты полагаешь, Блю?
Фредди, конечно, шутил, но Брюс повернулся на своем сиденье и глянул на Грейс своими тигриными глазами.
— Я скажу, что не опасался бы за Грейси. Если она сказала, что будет ждать, то дождется.
Когда они добрались до аэродрома, падал легкий снежок, тающий на их лицах. Грейс следовала за мужчинами, отправившимися прямо к ангару.
— Машина там, первая справа, — весело оповестил их механик.
— Тогда выкати ее сюда, — скомандовал Фредди.
— Вы хотите ее вывести?
— Мы хотим поднять ее в воздух, — сказал Фредди. — Не думаешь же ты, что мы купим самолет, не испробовав его?
— А вы когда-нибудь летали на самолетах? — спросил механик.
— Мы ездили на велосипедах, — мрачно проговорил Брюс, — и считаем, что разница не такая уж, вероятно, большая…
Они посмотрели на механика и прыснули от смеха. Затем Фредди снова щелкнул каблуками.
— Лейтенант Каллендар, Королевский авиационный корпус, — представился он. — Сто пять перелетов через Ла-Манш. А это лейтенант Барклей, кавалер летного «Креста и штыка». Между нами, мы налетали это на крыльях.
Встретивший летчиков служитель аэродрома сразу же стал внимателен и отдал им честь.
— Извините, сэр, но мне никто ничего о вас не говорил. Мне сказали только, что надо подготовить самолет к проверке.
— Хорошо, капрал. Позаботьтесь, чтобы в баках самолета было достаточно топлива, — распорядился Фредди.
Двери ангара распахнулись, и из него выкатили самолет.
Грейс никогда прежде не видела самолета вблизи и была поражена его хрупкостью. Он казался не более чем длинной и тонкой деревяшкой с раскрашенным холстом, удерживаемыми вместе массой проволочек… гигантский детский воздушный змей с мотором — только. Просто не верилось, что такая хилая конструкция способна поднять людей в воздух.
— Видишь? Я же говорил тебе, что здесь масса места для груза, — почти крикнул Брюс, всматриваясь в открытую кабину для пилота. За ней находился отсек, где могли храниться бомбы, и уж совсем в хвосте устраивалось сиденье для бомбардира.
— Как ты думаешь, оба пассажира должны располагаться один напротив другого? — спросил Брюс.
— Особенно, если один из них хочет видеть, как другой зеленеет, — смеясь ответил Фредди. — Мы могли бы разместить и третье место, если бы сократили пространство для груза.
— Давай подождем, пока не оборудуем пассажирскую кабину.
— А ты действительно думаешь, что нам удастся оборудовать ее?
— Мне кажется, что никому не понравится, если у него сдует шляпу!
Оба бегали вокруг самолета, возбужденные, как мальчишки с новой игрушкой, забыв про Грейс.
— И кто из вас будет пилотом? — спросила она.
— Ты можешь полететь первым, старик, — предложил Фредди.
Брюс покачал головой:
— Это твой ящик. Ты за него платишь. Может, мы поменяемся на полпути.
Затем механик крутанул пропеллер, и его жужжание заглушило голоса. Когда они были готовы залезть внутрь, Грейс схватила Фредди за руку.
— Дайте мне полететь с вами, — попросила она.
— Полететь с нами? — ошалело посмотрел на нее Фредди.
— Да, а почему и нет? Там ведь много места, — настаивала она.
— Бог мой, конечно же, нет, — с трудом выговорил Фредди, глядя на нее с неподдельным ужасом. — Мы же еще не знаем, может ли он вообще летать. Он, может быть, совсем не безопасен.
— Тогда он не безопасен и для вас двоих.
— Но это же совсем другое… Блю и я привыкли. Но рисковать твоей жизнью я не собираюсь.
— Вряд ли у этой авиалинии будет успех, если вы боитесь брать пассажиров, — сказала она.
— Видишь ли, Грейс, — парировал Фредди со смехом, — это ведь самолет военно-воздушных сил, он не готов к приему пассажиров. Если мы решимся купить его, нам будет нужно проделать большую работу, прежде чем мы сможем иметь дело с людьми гражданскими. А теперь будь хорошей девочкой и отойди.
— Может быть, тебе, Фредди, лучше было бы позволить ей полететь? — спросил Брюс.
— Это совершенно исключено, — возразил Фредди. — Там не место для женщины. Капрал, пожалуйста, найдите место, где тепло, чтобы леди могла там посидеть, и, может быть, вы сумеете налить ей чашку чая?
Капрал подошел к Грейс. Она стояла и наблюдала, как Брюс и Фредди забираются в самолет. Взревел мотор, самолет вздрогнул и покатился вперед. И вот он уже мчался по взлетной полосе, оторвался от земли, пролетел над деревьями и исчез в свинцово-сером небе.
10
Грейс не приняла предложения капрала пойти и посидеть в его домике. Вместо этого она продолжала стоять возле взлетной полосы, с волнением вглядываясь в облачное небо. Вскоре самолет появился вновь, облетел летное поле и плавно приземлился. Брюс и Фредди вылезли из кабины.
— Ну как? спросила Грейс, когда они подошли к ней.
— Мы не могли, как следует, испытать самолет, — сказал Фредди. — Нельзя сказать, что погода благоприятствует нам. Радуйся, что не полетела с нами. Нас очень мотало, а потом пошел такой снег, что Брюсу пришлось руками разгребать его на лобовом стекле. Нам ничего не было видно. Но самолет был достаточно управляем.
Брюс хлопал замерзшими руками, пытаясь согреться.
— Жуткий холод, — пробормотал он.
Снежная буря усиливалась, и домики и ангары, покрытые снегом, казались какими-то неясными, серыми тенями.
— Как хорошо, что вы уже приземлились, — сказала Грейс, — а то вам было бы трудно отыскать взлетную полосу.
— Я еще никогда не приземлялся во время снежной бури, — задумчиво произнес Брюс. — Может быть, это было бы очень интересно.
Когда Фредди в сопровождении капрала пошел в сторону домиков, Брюс направился назад, к машине.
— Значит, ваш корабль вскоре отправится в плавание? — спросила Грейс, стараясь идти рядом с ним.
— Завтра.
— Я думаю, вы будете рады уехать отсюда и снова оказаться в жаркой Австралии.
— Я буду рад опять почувствовать, как меня греет солнце, и мне не придется носить на себе эту чертову сбрую, — признался он. — Хорошо, конечно, начать все сначала.
— И совсем забыть о войне? — спросила Грейс.
— Есть такие вещи, которые я не забуду никогда, — сказал он спокойным тоном.
— Мне просто не верится, что я вас больше не увижу, — вырвалось у нее.
