— Вы шли всю дорогу пешком?
— Верите или нет, но в городе нет снега, и если бы я знал, что здесь творится, то ни за что бы не пошел.
— Я рада, что вы пришли, — сказала Либби.
— Я полагал, что это будет обычная прогулка после обеда. Хороша же миля. Мне показалось, что я прошел двадцать.
— Так мило, что вы пришли, Гейб!
— Я очень милый человек, — сказал он и подошел к столу, чтобы освободить сумки, несмотря на свою плохую привычку играть в азартные игры. — Ну, как вы здесь живете, с тех пор как мы расстались?
— О, ничего, привыкли, — весело ответила Либби. — Вначале жили в палатке, и я начала заниматься стиркой.
— Вы прачка? Всем расскажу в Бостоне, — засмеялся Гейб.
— Я пекла пироги, штопала рваную одежду. И все пошло хорошо, когда мы очутились в этой хижине.
— Так чья она? Расскажите мне.
— Это была удача или судьба, как хотите. Два золотоискателя, рассорясь, застрелили друг друга. Я принесла сюда умирающего хозяина этой хижины. Потом он умер, и все осталось мне.
— А не вы ли подстрелили его из этого ружья? — спросил Гейб.
— Я научилась хорошо стрелять и даже как-то попала в кролика.
— Теперь вы сами можете за себя постоять, — Гейб сунул руку в сумку. — А я вам принес кое-что из Хенгтауна, — он заулыбался и извлек из сумки несколько свертков — сушеное мясо, яблоки и банка устриц.
У Либби загорелись глаза.
— Не знаю, что и сказать! Вы настоящий Санта-Клаус! Откроем прямо сейчас устрицы?
— Конечно, — ответил Гейб. — Вы ешьте, а я посмотрю. — Он снова покопался в сумке и сказал: — У вас найдется пара стаканов для шампанского?
— Французское шампанское? — радостно воскликнула Либби.
— Пить французское шампанское считается среди золотоискателей хорошим тоном, даже если в своей жизни они пили только пиво да виски. Шампанское — признак удачи и богатства.
Либби подошла к полке и взяла две кружки.
— Бокалов нет, представим, что они хрустальные.
— Нет проблем, — Гейб обернул платком пробку, открыл бутылку и с удовольствием начал разливать.
Либби наблюдала за ним и не могла оторваться ни на секунду. Она заметила, что Гейб пришел в дорогом пальто с большим меховым воротником. В манжетах его белоснежной сорочки блестели золотые запонки.
— Должно быть, ваши дела идут неплохо, если вы позволяете себе шампанское? — сказала она.
Гейб взглянул на нее.
— Недурно, как здесь говорят. На следующее лето я поеду в Сан-Франциско и куплю там участок земли. Сейчас этот город испытывает бум. Понаехало столько богачей, — Гейб вытащил из кармана нож, открыл банку устриц и выложил их на тарелку.
— У вас хорошие планы, — сказала Либби.
— А вы чем будете заниматься летом?
— Буду снова искать и работать. Когда накоплю достаточно денег, поеду по всем лагерям или найму кого-нибудь для поисков.
— Будете искать Хью?
— А кого же еще?
— Значит, вы не собираетесь бросать его?
Либби посмотрела на Гейба.
— Пока у меня не будет доказательств его смерти, я останусь его женой.
— Похвально, — сказал Гейб, поднося кружку ко рту.
Либби казалось, что это сон. Она сидит рядом с Гейбом, ест устрицы и пьет шампанское, а наутро она снова проснется на узкой кровати и будет есть холодную фасоль на завтрак.
— И куда вы теперь? — спросила Либби немного дрожащим голосом.
— Если доберусь до Хенгтауна и не погибну в этих снежных завалах, я направлюсь на южные прииски. Говорят, там теплее и нет снегопадов. Не вздыхайте. Леопард не станет питаться травой. Вы же не хотите из меня сделать святошу, тем более сейчас, когда я попал в места, где полным-полно желающих просадить свои деньги. Значит, есть места, где картежникам неплохо живется?
— Пуля однажды уже сбила мою шляпу, но в целом у меня сложилось мнение, что здесь можно неплохо заработать. В один день, однажды, мне удалось сделать пять сотен. Сейчас на приисках все хотят играть, здесь не церковь. Разве Библия не учит, что промедление смерти подобно, — смеясь, добавил Гейб.
— А я думала, что это сказал Бенджамин Франклин, — тоже засмеялась Либби.
— Вы в самом деле рады меня видеть? Я это вижу по вашим глазам.
— Сейчас я рада каждому знакомому, — осторожно сказала она. — Побудьте здесь в одиночестве с девочками — не знаю, что еще отколют старатели.
— Между прочим, вы знаете, как вас называют в городе? — спросил Гейб. — Леди Мак.
— Я знаю, мне это нравится.
— А почему?
— Они долго считали меня высокомерной особой, и я была ограждена от нежелаемого внимания. Леди Мак и Хью — мои защита и опора.
Гейб сделал большой глоток шампанского.
— Если вы не найдете мужа в это лето, вы вернетесь домой?
— Думаю, да. Это не место для женщины, а тем более для детей.
— Ваш отец может вас не принять.
— Может, мое отсутствие смягчит его, — сказала Либби. — Я уверена, что мать только и ждет, чтобы я вернулась.
Она уставилась на огонь.
— А вы вернетесь в Новый Орлеан, когда заработаете кучу денег?
— Не думаю, мне незачем туда возвращаться. Здесь я смогу стать уважаемым бизнесменом, если до этого меня не настигнет пуля.
— Нет! — ужаснулась Либби.
— Давайте не будем о будущем, — сказал он. — Вы совсем не едите устриц, — Гейб подцепил устрицу вилкой и сказал: — Откройте шире рот.
Жест был настолько интимен, что Либби от удовольствия зажмурила глаза.
— Вам ведь не нужно спешить домой? — спросила она. — В хорошую погоду отсюда целый час ходьбы.
— Вы ведь не собираетесь выгнать меня среди ночи?
— А что скажут люди? Они ведь знают, что вы пошли ко мне, и если вы не вернетесь до утра, пойдут разговоры.
— Пусть говорят! — ответил Гейб.
— Вы не понимаете, если они узнают, что я провожу время с вами, они тоже могут напроситься в гости.
— Пусть они будут удачливее меня, — сказал он.
— Мне не до смеха, — сказала Либби и подошла к висевшему на стене пальто Гейба. — Я здесь одна и мне некому помочь. Уходите, пожалуйста. Идите по своим следам, пока их не замело.
Гейб подошел и взял свою шляпу.
— Хорошо, как вам угодно. Возможно я найду дорогу, хотя начался снегопад. Если я попаду в завал или сверну не туда, то вы найдете утром мой замерзший труп, но не волнуйтесь — это еще одна моя жертва ради вас. Прощайте, миссис Гренвил.
