– Фридерика ужасно боялась наесться лишних калорий, – улыбнулась Лиза. – Но я все-таки убедила ее, что вкусными могут быть не только морковка и салатные листочки.
– Я готов поглощать калории, – тут же произнес Пауль. – Если Лиза так же хорошо готовит, как говорит по-немецки…
Лиза знала, что это не дежурный комплимент. Она и сама чувствовала, что ее немецкий стал почти безупречным. После первоначальной эйфории от того, что она понимает все, что говорят Нойберги, Лиза вскоре поняла, что они все-таки стараются говорить с ней так, чтобы быть понятыми. Она помнила свою полную растерянность на улице, когда обратилась с каким-то вопросом к симпатичной молодой женщине – и на нее обрушилась лавина непонятных слов, произносимых быстро и как-то чересчур коротко. Но все это было позади, и сейчас Лиза понимала не только каждое слово, произносимое Паулем, но и оттенки смысла, которые прежде были для нее совершенно темны.
– Она еще и читает книги такого содержания, что ей мог бы позавидовать дипломированный филолог, – добавил Гюнтер.
– Я заинтригован! – воскликнул Пауль. – Если я услышу, что Лиза еще и любит классическую музыку…
– Я действительно люблю классическую музыку, – подтвердила Лиза. – Особенно Моцарта и Вивальди.
– Бог мой! Неужели это свойственно всем молодым русским девушкам? – всплеснул руками Пауль.
– Не знаю, всем ли, – ответила Лиза. – Мне это нравится, вот и все.
– В таком случае, – торжественно произнес Пауль, – я буду счастлив, Лиза, пригласить тебя на прекрасный концерт в соборе Альтенберга, который состоится послезавтра.
Лиза любила концерты в соборах, и ее обрадовало предложение Пауля.
– Осторожно, Лиза! – засмеялась Фридерика. – Пауль – настоящий фанат классической музыки, если он найдет в тебе единомышленницу, то заставит тебя прослушать все, что можно услышать в Кельне, Бонне и окрестностях.
– Я не против, – улыбнулась Лиза. – Мы ведь можем иногда брать с собой и Александра, чтобы я не совсем забывала, зачем оказалась здесь?
Так, непринужденно болтая, они сидели за столом. Это был тот самый разговор ни о чем, который Лиза полюбила со времени ее визита в загородный дом к Виктору. Она поняла, что во время такой, казалось бы, пустой болтовни замечаешь взгляды собеседника, улавливаешь его интонации, и это позволяет понять человека лучше, чем пространные рассуждения.
Они не заметили, как засиделись до темноты. Лиза, впрочем, заметила. Несмотря на то что Пауль показался ей симпатичным человеком, ей становилось скучновато в его обществе. Он взглянул на часы и удивленно произнес:
– О! Я, кажется, злоупотребил вашим гостеприимством, друзья мои. Мне пора. И я надеюсь, – обернулся он к Лизе, – что мы непременно посетим концерт в Альтенберге вместе.
– Какой милый человек, правда? – сказала Фридерика, когда стих гул машины Кестнера. – И он очень перспективный менеджер. Такое экономическое чутье! Я уверена, что у него большое будущее.
Лизу, по правде говоря, не слишком интересовало будущее Пауля Кестнера. Она складывала тарелки в посудомоечную машину и была вполне увлечена этим занятием.
…А уже на следующее утро Лиза начисто забыла о Пауле Кестнере. Наступил понедельник, а этот день всегда казался Лизе безнадежно унылым. Она посмеялась над скучной Сашкиной мордашкой, провожая его в школу; теперь Лиза часто делала это вместо Фридерики.
– Понимаю тебя, приятель, – посочувствовала она. – Но что поделаешь. Я не знаю людей, которым нравится понедельник.
– Маме, по-моему, все равно, какой день, – проворчал Александр.
Лизу постепенно закружили повседневные заботы. Однажды она поймала себя на том, что привыкла ко всем этим само собою разумеющимся удобствам, из которых состоял быт. Неожиданно сломалась стиральная машина – и она запаниковала: как же теперь стирать? К счастью, мастер появился через час, и вскоре Лиза со вздохом облегчения привычно выбирала программу для стирки.
По дороге в супермаркет она заглянула в свой любимый бутик, где давно уже присмотрела для себя летний пиджак совершенно необыкновенного бронзового цвета. Фридерика уговаривала ее подождать с покупкой, на которую Лиза уже и деньги отложила.
– Скоро будет летняя распродажа, этот пиджак ты, может быть, купишь вдвое дешевле. Зачем тратить деньги зря?
Но Лизе так хотелось надеть его поскорее! Она с тоской поглядывала на витрину. А что, если его купят во время распродажи быстрее, чем она успеет это сделать?
Возвращаясь домой, Лиза услышала, что звонит телефон. Быстро соскочив с велосипеда, она взбежала на крыльцо и успела взять трубку.
– Привет, Лиза! – услышала она. – Это Пауль Кестнер. Я рад, что ты дома.
«Какой Пауль Кестнер?» – едва не спросила Лиза, но вовремя вспомнила, кто это.
– Ах, да, Пауль, я тоже очень рада. Как твои дела?
– Все в порядке, – ответил он. – Я звоню, чтобы уточнить время нашей завтрашней встречи.
– Мы собираемся встретиться? – удивленно спросила Лиза.
В голосе Пауля послышалось недоумение, потом разочарование.
– Значит, ты забыла? Ведь мы договорились послушать концерт в соборе Альтенберга.
«Ну что я за идиотка! – выругала себя Лиза. – Ни за что ни про что обидела человека!»
– Что ты, конечно, я не забыла! – поспешила она успокоить Пауля. – Просто было много дел по хозяйству, вот и вылетело из головы на минуту. Когда мы встречаемся?
Договорились, что Пауль заедет за Лизой в семь. Концерт начинался в девять, ехать до Альтенберга было недалеко.
– Но там очень красивые окрестности, – объяснил Пауль. – Возможно, ты захочешь их осмотреть.
«Что ж, будем осматривать окрестности, – весело решила Лиза. – С ума сойдешь от их тяги к знаниям! А раз уж я еду на концерт, придется все-таки купить бронзовый пиджак…»
На следующий день Пауль заехал за ней минута в минуту; впрочем, Лиза ничего другого и не ожидала. Он остановил сверкающий «Форд» у крыльца и вышел из машины, чтобы открыть перед ней дверцу. Костюм на нем был безупречный, это Лиза отметила сразу, несмотря на то что была поглощена своим новым пиджаком.
«Но на верблюда он все-таки похож, – тут же подумала она. – Хороший такой, добрый верблюд».
Окрестности Альтенберга не произвели на нее особенного впечатления – просто чистенькая, благоустроенная местность. Зато сам собор – Лиза глаз не могла от него оторвать! Его золотисто-коричневые витражи мягко светились в сумерках, он ничем не напоминал Кельнский собор, и Лиза любовалась им совсем с другим чувством – более домашним, что ли. Пауль заметил, как внимательно она рассматривает витражи, и тут же начал ей рассказывать историю этого собора, назвал даже архитектора. Лиза почувствовала, что ее почему-то раздражает сейчас этот познавательный рассказ. Ей хотелось просто стоять, задрав голову, и любоваться золотым сиянием, которое шло от витража. Но не могла же она оборвать Пауля, он так искренне хотел сообщить ей что-то новое…
