Как всегда, когда надо было направить волю и силы на что-то конкретное, Лере стало не то чтобы легче или спокойнее, но она по крайней мере смогла немного собрать разбегающиеся мысли.
Она вспомнила голос в трубке – ей показалось, говорил кавказец, хотя акцент почти не чувствовался. Но чувствовался какой-то легкий отзвук акцента. Так не говорят ни азербайджанцы, ни грузины – но кто же?
И тут Лера похолодела, вспомнив, почему таким знакомым показался ей этот едва уловимый акцент. Ну конечно, она слышала его теперь каждый день по телевизору, во время репортажей о чеченской войне! Именно так говорили полевые командиры-чеченцы, почти неотличимые от своих русских противников ни внешне, ни по выговору!
Прожив всю жизнь в интернациональном дворе на Неглинке, Лера привыкла не различать людей по национальности. Она даже не задумывалась об этом никогда. Но, работая в бизнесе, она достаточно была наслышана о том, на что способны чеченцы для достижения своих целей – на все способны…
Для нее вообще было непредствимо сознание людей, способных похитить ребенка. И ее пот прошибал при одной только мысли о том, что они могут сделать с Аленкой, если она, например, замешкается с деньгами…
Не думая больше ни о чем, Лера начала лихорадочно перебирать в уме все варианты добывания проклятых ста тысяч.
Этим был заполнен весь следующий день. У нее было ровно сорок тысяч – лежали в московском филиале австрийского банка. Дома было тысяч десять, на текущие расходы. И что еще? Драгоценностей у Леры почти не было: ей вообще больше нравилась эффектная бижутерия, чем бриллианты. Тряпки? Но за сколько можно продать даже самые роскошные тряпки? Разве что шубу…
Серебристая «Ауди» вовсе не была роскошной, Лера давно уже собиралась ее менять, чтобы не возиться с ремонтом. Так что на большие деньги за машину тоже нечего было рассчитывать. Да и разве продашь ее за один день?
Она вообще не понимала, что могло привлечь к ней этих похитителей – настолько далек от бьющей в глаза роскоши был ее образ жизни.
Но сейчас ей некогда было задумываться над этой странностью. Лера лихорадочно соображала, у кого можно занять денег. Если бы было хотя бы больше времени! Она нашла бы деньги, например, у Александра Алексиадиса: он знал ее доходы и поверил бы, что она скоро вернет долг.
Но вот так, сразу… Кто возьмет да и выложит на стол пятьдесят тысяч?
Как назло, даже Ната Ярусова, на которую отчасти можно было рассчитывать, была на конкурсе в Париже…
Была суббота, и Лера металась по квартире, так и не решив, что ей делать.
Зазвонил телефон, она схватила трубку так стремительно, словно могла узнать что-то об Аленке. Но звонила из больницы мама.
– Лерочка, – услышала она, – как у вас там дела? Ты почему не приходишь? Я же волнуюсь!
– Приду, мама. – Лера еле заставила себя говорить как можно более спокойно. – Просто занята была очень, а завтра приду.
– А Аленочка с кем же остается? – встревожилась мама. – С Зоей? Кашляет?
– Нет, уже ничего, – ответила Лера. – Она спит сейчас.
– Ты ей весь распорядок дня поломаешь, – расстроилась Надежда Сергеевна. – Почему это она у тебя в шесть вечера спит? А ночью что будет делать?
– Сейчас разбужу. Правда, я и забыла…
Хорошо, что к больничному телефону была очередь; Лера услышала в трубке возмущенные голоса. У нее просто не было больше сил на то, чтобы обманывать маму…
«Неужели телефон действительно прослушивается? – вертелось у нее в голове. – А что особенного? „Жучки“ продаются даже на Митинском рынке, что стоит подсадить где-нибудь в подъезде?»
В любом другом случае она прекрасно знала бы, что делать. Служба безопасности «Горизонта» могла проверить подъезд и офис, могла проследить за любыми подозрительными личностями. Но ведь сказал этот человек по телефону, чтобы она не ходила в «Горизонт»…
Пойти она все-таки собиралась, но не в «Горизонт», а просто к Женьке Стрепету. Хоть и не хотелось его обманывать, но больше ей не с кем было говорить о деньгах. Правда, Женьке невозможно было сказать правду, иначе он обязательно подключил бы «безопаску» – хотя бы для того, чтобы проверить, откуда вдруг взялись эти похитители, и оградить свой холдинг от подобных наездов.
Но Лера не могла этого допустить. Жуткий, спокойный голос с едва ощутимым акцентом так и звучал у нее в ушах, и что ей было до безопасности концерна!..
Надо было только придумать для Женьки что-нибудь правдоподобное. Например, что она хочет купить дачу. Да, это лучше всего: ребенок, свежий воздух… Он, может быть, и расспрашивать особенно не станет, ничего неладного не заподозрит. И пятьдесят тысяч – не слишком подозрительная сумма для дачи, а для Женьки это и вовсе немного…
Стрепет по-прежнему жил с родителями во втором подъезде их дома. Он, правда, как-то однажды женился и даже купил квартиру где-то на Пречистенке. Но семейная жизнь длилась месяцев семь, и вскоре Женька опять перебрался в родительский дом. Он, разумеется, не распространялся о причине развода, но Лера подозревала, что Женька просто не приспособлен к жизни с любой женщиной, кроме любящей мамы.
Впрочем, это было неважно. Главное, Лера знала, где его искать по выходным. Женька терпеть не мог тусовок и всегда старался их избегать, Леру же и отправляя «в люди» при малейшей возможности.
Лера набросила куртку и уже открыла входную дверь, когда телефон зазвонил снова.
«Если опять мама, я с ума сойду», – подумала она.
Но в трубке звучал совсем незнакомый женский голос, и от слов, произнесенных этой женщиной, Лера едва не лишилась сознания.
– Слушай, почему это дочка твоя молока не пьет? – спросила та. – Она же маленькая, как же без молока?
Лера сглотнула подступивший к горлу ком, постаралась унять дрожь в голосе.
– Ей нельзя молоко, – сказала она как можно более спокойно. – У нее дисбактериоз был, ей теперь только кисломолочное можно. Потому и не пьет.
– А! – поняла женщина. – Ладно, дам кефир.
Она говорила так буднично, как будто Лера попросила ее посидеть с Аленкой пару деньков и следовало только уточнить подробности питания.
– А… Ты-то кто? – спросила Лера.
– А тебе какое дело? – В голосе женщины послышалась усмешка. – Может, тебе паспорт предъявить? Не бойся, получше тебя за ребенком присмотрю, у меня образование соответствует и времени побольше, чем у тебя.
– С ней… все в порядке? – спросила Лера.
– Конечно! Тоже мне, нашлась мамаша заботливая. – В голосе послышалась издевка. – Раньше надо было заботиться, когда черт знает с какой дурой ее оставляла.
В трубке послышались гудки.
Больше всего Лера хотела бы сейчас упасть на пол, зарыдать и забиться в тишине пустой квартиры. Но слез не было, и ей нечего было рассчитывать на такое простое облегчение участи.
