Этим вечером он сам вел свой белый «Мерседес», хотя дорога была скользкой. Лера удивилась, увидев его за рулем. Она была уверена, что Стас приглашает ее в очередной ресторан или в какое-нибудь казино, которых она терпеть не могла. И как же он собирается потом садиться за руль, неужели спьяну?
Потому она и спросила, куда они едут – увидев, что выезжают из центра. Может быть, в какой-нибудь загородный ресторан?
– Ко мне, – ответил Стас.
– Ты… Ведь ты, кажется, живешь где-то на Патриарших? – выдавила Лера, чтобы не молчать при этих его словах.
– На Патриарших я купил квартиру, а едем мы в загородный дом, – объяснил он, не отрывая взгляда от дороги. – Или ты против?
Лера молчала, и Стас посмотрел на нее.
– Ты – против? – повторил он.
– Нет…
Что-то в ней сопротивлялось – продолжало сопротивляться, несмотря на то что все у нее внутри вздрагивало при взгляде на него, на его изогнутые губы и широкие руки, поросшие светлыми волосками. Она уже поняла, что не в силах противиться ему – или себе? – но что-то в ней продолжало сопротивляться…
Конечно, его загородный дом находился где-то по Рублевскому шоссе: Стас был щепетилен в утверждении своего престижа. Лера узнала бывшие партийные дачи. Их часто арендовал «Московский гость», когда надо было принимать кого-нибудь из партнеров «Горизонта», не желающих жить в «Метрополе» или «Славянской».
– Ты живешь на партийной даче? – Она старалась говорить спокойно, хотя едва сдерживала нервную дрожь.
– А что? Ты считаешь, я не могу себе этого позволить?
– Наверное, можешь, раз позволяешь, – пожала плечами Лера. – Не понимаю только, почему это кажется тебе таким привлекательным.
– Тут надежная охрана, – пояснил он. – И строили на совесть, только небольшой евроремонт понадобился да интерьер оформить. И соседи полезные. За возней с цветочками, знаешь, очень дельные разговоры ведутся. Если с умом.
Весь он был в этом – и ничего нового не было для нее в этом. И это было все равно…
Трехэтажная дача Стаса Потемкина располагалась невдалеке от шоссе; был даже слышен гул редких машин.
«Наверное, на более экологичное местечко денег не хватило, – про себя усмехнулась Лера. – Или влияния».
Она не стала говорить ему об этом, зная, как болезненно Стас воспринимает любые напоминания о своем нуворишестве, об отсутствии давних столичных связей и о том, что сильные мира сего, в круг которых он так стремится, сохраняют по отношению к нему дистанцию.
Все в его доме было рассчитано на то, чтобы потрясти воображение, это Лера поняла уже на пороге гостиной, куда они прошли из просторного холла.
Все лампочки в огромной хрустальной люстре были зажжены, и в этом ярком свете особенно эффектно выглядела роскошная мебель – старинная, но хорошо отреставрированная, или сделанная под старину; Лера не разобралась. Массивные кресла и диван с гобеленовой обивкой в райских птицах и розовых букетах; большой стол в стиле «буль», весь покрытый резьбой и позолотой, и такой же резной шкаф неизвестного назначения; мраморный камин с позолоченными фигурками на каминной доске…
Вероятно, Стас доверил оформление своих интерьеров опытному дизайнеру. Они были вполне в его вкусе, но выполнены достаточно изящно; стремление к роскоши остановилось в них как раз на грани пошлости. Пожалуй, только картина на стене, на которой было изображено какое-то фруктово-ягодное изобилие, выходила за эту грань.
Может быть, окажись Лера в подобной гостиной года три назад, она с удовольствием разглядывала бы и роскошную мебель, и персидский ковер на полу, и камин. Но сейчас она не испытывала ко всему этому интереса. То ли потому, что привыкла изучать интерьеры европейских отелей, в которые направляла туристов, то ли из-за волнения, которым была охвачена сейчас.
– Что ты будешь пить, Лерочка? – спросил Стас, предлагая ей сесть в кресло у низкого, на резных ножках столика. – Мы сейчас поужинаем вдвоем, стол уже накрыт в соседней комнате. А сначала – аперитив.
– Покрепче что-нибудь, Стас, – попросила Лера. – Водку, наверное.
Он сам вкатил в гостиную стеклянный сервировочный столик на высоких колесах, уставленный хрустальными графинчиками с разноцветными водками.
– Повар у меня – блеск, – похвастался Стас. – И готовит классно, и водки сам настаивает, ему откуда-то с Алтая всякие травы привозят.
– Почему же ты в ресторанах любишь есть? – спросила Лера.
– Из любопытства, – ответил Стас. – И потом, домашний ужин, даже самый вкусный, есть домашний ужин. А ресторан – дело публичное, выходное.
Лера и сама понимала, в чем дело. Стасу мало было просто вкусно поесть, ему хотелось чувствовать свою значительность, и это было для него невозможно дома, даже в самой роскошной гостиной, при самом умелом поваре.
Она с удовольствием выпила какой-то темно-вишневой водки – действительно, очень хорошей, закурила. Ей хотелось опьянеть, хотелось снять напряжение не только этого дня, но и всех дней, что были перед ним – с того самого момента, как она познакомилась со Стасом.
Он сидел напротив на диване – как всегда эффектный, источающий обаяние, в мягкой домашней куртке из тонкой замши, в рубашке цвета морской волны. Увидев, что Лера закурила, Стас тоже подвинул к себе папиросницу из сандалового дерева.
– Красивая вещь, – отметил он, доставая сигарету. – Из Индии мне привезли, стоит – не поверишь – дороже, чем этот столик. Не для «Беломора», – усмехнулся он.
– А ты любишь «Беломор»? – спросила Лера.
– Не то чтобы люблю, но привык, – ответил он. – На Севере, бывало, больше и не было ничего. Еле отучился потом.
– А зачем отучался?
– А зачем эпатировать публику? Я же не хиппи какой-нибудь, чтобы «Беломором» бравировать, – пояснил Стас. – Еще подумают, косячок забиваю. К чему?
Лера цеплялась за любую ниточку разговора, чтобы не молчать, чтобы немного отдалить то, ради чего она приехала к нему, и что они понимали оба.
Но разговор угасал, они оба то и дело умолкали, и даже Стас, никогда не чувствующий неловкости ни с кем, не знал, что сказать.
– Ты не проголодалась? – спросил он наконец.
Лере совершенно не хотелось есть, но это была очередная ниточка, очередная зацепка, продолжение действия, и она ответила:
– Немного.
– Тогда – прошу ужинать, – пригласил Стас, и они поднялись, чтобы идти в столовую.
Стол был огромный, уставленный фарфором с вензелями и множеством блюд.
– Зачем столько, Стас? – удивилась Лера. – Неужели ты думаешь, я могу съесть хотя бы половину?
– Я же сказал, что будет праздник, – возразил он. – А к празднику нужен праздничный стол.
Именно огромный стол был уместен в этой столовой. Вся она была большая и смотрелась величественно – со стенами любимого Стасом цвета морской волны, с лепниной под потолком и целым цветущим деревом у окна.
