Женька Стрепет был скрупулезен в выполнении своих обязательств. Лера быстро ощутила, что значит работать в составе серьезной структуры, и не могла нарадоваться новым возможностям.
Но она торопилась. Она торопилась потому, что неизвестно было, на сколько ей придется прекратить работу, когда появится ребенок.
Докторша Вера Кирилловна сказала уже в июле:
– Знаешь, Лерочка, не хочу тебя пугать, но… Мне кажется, ребенок лежит неправильно – поперек.
– Что же будет? – испугалась Лера. – Я не смогу родить?
– Ну, он ведь может еще и перевернуться, – успокоила ее Вера Кирилловна – впрочем, без особенной уверенности. – А если и нет – ничего страшного. Сделают кесарево, не волнуйся.
– А кто у меня? – спросила Лера.
– На ультразвуке скажут, – ответила та. – Но мне кажется, девочка: сердечко бьется так нежно…
С Костей она увиделась, когда беременность еще совсем не была заметна. Он сам позвонил ей на работу – в апреле, впервые после того вечера, когда сказал, что уходит к другой.
– Лера? – Его голос звучал в трубке как обычно.
У Леры дыхание занялось. Ей вдруг показалось, что он задерживается в лаборатории и звонит, чтобы предупредить ее…
– Да, Костя, – ответила она наконец. – Да, я слушаю.
– Лерочка, нам надо было бы встретиться… – неуверенно произнес он.
– Зачем? – спросила она. – Если что-то срочное, скажи по телефону.
– По телефону я не могу. И потом, я хотел попросить тебя, чтобы ты привезла мои тетради. Я забыл там, в столе…
– Хорошо, – сказала Лера. – Тетради – это важно.
Они встретились назавтра в кафе «Блинчики» на Пушкинской, куда, бывало, заходили прежде: блинчики здесь готовили отличные, совсем домашние. Когда Лера вошла в шумный, полный народу зал, Костя уже сидел за мраморным столиком в углу и вскочил, чтобы взять у нее стопку тетрадей, перевязанную шпагатом.
– Ты хорошо выглядишь, Лерочка, – сказал он, глядя на нее своими ясными, широко открытыми глазами. – Ты, кажется, даже одета как-то по-новому?
«Никогда он не замечал таких подробностей», – удивилась Лера.
Сердце у нее то бешено билось, то проваливалось в пустоту. Она и предположить не могла, что ее так взволнует эта встреча.
– Да, Костя, – ответила она. – Я одеваюсь у хорошего модельера.
Она говорила какую-то глупость. Что ему за дело до ее модельера, да и ей что за дело сейчас до этого? Но ей надо было что-то говорить, надо было заполнять пугающую пустоту в груди – чтобы не расплакаться, глядя на него.
Через два месяца после расставания, в этом бестолковом и жарком кафе, Лере вдруг показалось, что ничего не случилось. Это могло свести с ума. Она смотрела на Костю и думала о том, как они сейчас встанут и пойдут домой. И переставала понимать, почему они сидят здесь, за грязноватым столиком, и пьют теплую кофейную бурду…
– Костя, ты ведь что-то хотел мне сказать? – произнесла она наконец. – Скажи, пожалуйста, скорее. Я сегодня ужасно устала и хочу домой.
Лера произнесла это «хочу домой» немного жалобным тоном, которого, впрочем, сама не заметила. Это было то же: как будто они сейчас встанут и пойдут домой вместе…
– Да-да, – заторопился Костя. – Извини, что задерживаю тебя. Видишь ли, Лерочка, я думаю, нам следует развестись.
– Что так срочно? – пожала она плечами. – То есть это, конечно, правильно…
– Мне неловко тебе об этом напоминать… – Костя смотрел на нее чуть исподлобья, как провинившийся ребенок. – И я бы не стал торопиться, но дело в том… Дело в том, что мы с Люсей ждем ребенка, и ты сама понимаешь, я бы хотел как можно скорее…
– Я понимаю, – остановила его Лера. – Я отлично понимаю. Поздравляю тебя, Костя.
– Правда, Лерочка? – Лицо его просияло. – Ты удивительный человек, я всегда это знал! Ах, Лера, я так счастлив, если бы ты знала!
– Оттого что я удивительный человек? – усмехнулась она.
– Нет, с Люсей… Я так счастлив с Люсей…
– Послушай, Костя, хватит про Люсю! – рассердилась Лера. – Давай решим, когда подадим на развод.
– Я узнавал, – кивнул он. – Можно прямо завтра, с пяти до семи.
– Вот и хорошо. Завтра в пять я буду у загса. Это где – там, где мы расписывались?
– Да…
– Приди, пожалуйста, пораньше, там наверняка будет очередь. Извини, Костя, я пойду. Здесь такая жара, что сознание можно потерять. Не забудь тетради.
Лера подвинула к нему перевязанную шпагатом стопку и вышла из кафе «Блинчики».
Хорошо, что она пришла от Петровских линий пешком: у нее было темно в глазах, невозможно было бы сейчас сесть за руль… Господи, он все тот же: взгляд виноватого ребенка, готовность говорить с нею про Люсю…
«И я с ним все та же, – вдруг подумала Лера. – Я с ним становлюсь той же – и я не смогла бы с ним жить… А без него – могу?»
Иногда Лере казалось, что она вообще не может жить. И она старалась не останавливаться, она все убыстряла и убыстряла ритм своей жизни, чтобы убежать от этих мыслей.
Она действительно хорошо одевалась теперь, и действительно у хорошего модельера. Узнала Лера о нем от Сусанны Азарян.
Однажды, еще в самом начале ее работы «президентшей», Сусанна вошла в Лерин кабинет за какой-то подписью на письме и, уже выходя, вдруг спросила, окинув Леру скептическим взглядом:
– Слушай, Лер, а тебе не кажется, что глава приличной фирмы должна и одеваться соответственно?
Лере ничего не казалось. Месяца не прошло после Костиного ухода, она билась в работе как в лихорадке, заглушая гнетущую, изматывающую тоску и постоянную тошноту.
– Не знаю, – ответила она. – По правде говоря, мне не до одежды.
– Напрасно, – пожала плечами Сусанна. – Все-таки впитывается что-то с молоком матери! Я вот в Москве родилась, а отношусь к одежде так, как в Ереване женщины относятся.
– Как это так уж особенно женщины в Ереване к одежде относятся? – невольно заинтересовалась Лера.
– Не как-то особенно, а нормально. Там на базар стыдно пойти в таком виде, в каком в Москве в театр ходят. Женщина должна выглядеть по высшему разряду, чего бы это ни стоило ее мужу!
– Моему мужу это ничего не стоит, – усмехнулась Лера. – Но Суса, я просто не знаю, как это – по высшему…
Она действительно не знала. У нее был хороший вкус, она чувствовала, что красиво, а что нет. Но что такое этот «высший разряд», этот необъяснимый лоск изысканности, и как его добиться, – это по-прежнему, как в студенческие беззаботные годы, оставалось для Леры тайной за семью печатями.
– Нужен хороший модельер, – авторитетно заявила Сусанна. – Пока-а это еще ты сама научишься в магазине приличную вещь за версту видеть! А модельер из тебя конфетку сделает, ты и не заметишь.
