– Я так надеялась, что тебя это минует… Ты так похожа на своего отца, Лерочка, ты знаешь? Я не хотела тебе говорить, меня это всегда пугало. И потом, ты ведь на меня тоже похожа, и я надеялась… В нем было такое… Я не знаю, как это назвать! Такая бесповоротность – не упрямство, нет, именно бесповоротность. И такая мимолетность – как в твоей походке… Помнишь, ты о походке спрашивала, а я не хотела отвечать? Он тоже всегда чувствовал, когда иначе невозможно… Я помню, как он уходил. Я стояла у окна – вот здесь, возле этого подоконника. А он шел через двор: чемоданчик в руке, сам высокий такой, походка легкая, так и манит. И ни разу не обернулся, ни разу! Я тогда подумала: господи, как же это можно? Ну хорошо, мы не могли с ним жить, мы разные были совсем – но как же это можно? Ведь он дочь оставлял, ведь мы с ним три года прожили… Его никогда нельзя было понять до конца, никогда! Или это я не могла?
Лера молчала. Как ни странно, слова матери успокоили ее. Значит, не случайно все это – ее ощущение того, что иначе невозможно, которое не подвело ее ни разу в жизни? И может быть, сейчас тоже?..
Но тяжесть не уходила из сердца. Хотелось лечь, отвернуться к стене и не поворачиваться никогда.
В таком состоянии – подавленности и тоски – шла она через три дня по Малой Бронной к зданию «Горизонт-банка».
В роскошном своем кабинете с бронзовой табличкой на дверях Женька Стрепет был неузнаваем. Впрочем, Леру трудно было подавить роскошью обстановки – всех этих массивных кресел, причудливой формы столов и сияющего паркета. Тем более сейчас: ей вообще было не до этого.
– Лера, – серьезно сказал Женька, когда она села в кресло возле небольшого столика, похожего на прозрачное лекало, а сам он устроился в кресле напротив. – Мы рассмотрели твой план – и мы согласны.
– Спасибо, Женя, – ответила Лера. – Я очень рада.
– Что-то голос у тебя нерадостный, – заметил он.
– Не обращай внимания, просто не выспалась сегодня.
– Ну, хорошо. Итак, нас устраивает твой план, нам нужна такая структура, какую ты предлагаешь. И мы хотим осуществлять некоторые наши связи через фирму «Московский гость», если она будет существовать в том виде, который ты задумала.
Он встал, солидно прошелся по кабинету. Лере вдруг показалось, что перед ней прежний Женька – тот самый, который любил пофорсить перед ребятами во дворе каким-нибудь индейским поясом, привезенным папой-дипломатом. Она улыбнулась, а он, быстро взглянув на нее, смутился, как будто Лера разгадала какую-то его маленькую тайну.
– Да, так вот. – Женька тряхнул головой, словно отгоняя непрошеные воспоминания. – Во всем этом есть одно «но»…
– Какое? – заинтересовалась Лера.
Пока Женька говорил, она почувствовала, как интерес пробуждается в ней, несмотря ни на что. Ведь это было то, чего она так хотела, о чем не могла и мечтать в тот день, когда увидела пятно от фотографии на стене!..
– Этот твой господин Майборода – парень был не промах. Тебе все правильно сказала твоя бухгалтерша – кстати, бухгалтера мы порекомендуем тебе другого. Через фирму отмывались деньги. Туризм в этом смысле довольно удобен, хотя и не совсем безопасен. Но надо отдать должное и его деловым качествам…
– Это я заметила, – кивнула Лера.
– Отмывка отмывкой, а дело он наладил. Ему бы работать в нормальных условиях…
– А он этого и хотел, – улыбнулась Лера. – Даже сам мне говорил однажды.
– Все мы этого хотели бы. Но приходится мириться с тем, что есть. Так вот: ты отдаешь себе отчет в том, что теперь у тебя не будет тех шальных денег, которые шли раньше и на которые твой бывший шеф всегда мог рассчитывать?
– Отдаю, – кивнула Лера. – Значит, мне придется извлекать деньги из другого – я ведь написала.
– Ты правильно понимаешь. И поэтому мы предлагаем тебе уже опробованный нами вариант – как с той радиостанцией, о которой ты слышала. Ты получаешь у нас кредит под более чем льготные проценты. Ты получаешь нашу всестороннюю поддержку: обеспечение безопасности фирмы, возможность новых инвестиций и так далее. Но ты становишься не просто сотрудником, который в случае чего поищет другую работу. Ты становишься главой этой фирмы и ее владельцем – после того, конечно, как отдашь кредит; но это, я думаю, произойдет довольно скоро.
Глаза у Женьки стали острыми, как гвоздики, он буравил Леру взглядом.
– Мы согласны работать только на этих условиях, – повторил он. – Нам не нужен на таком месте простой исполнитель.
– Что ж, – медленно произнесла Лера, – это то, чего мне хотелось… Но мне и в голову не приходило, что я могу на это рассчитывать.
– А на что же ты рассчитывала? – усмехнулся Женька. – Что удастся опять спрятаться за чьей-то спиной? Так не бывает, Лера.
– Я знаю. Да мне и не часто это удавалось, Женя, зря ты думаешь.
– Тогда – карт-бланш? – Он хлопнул ладонью по прозрачной поверхности столика. – Раз мы договорились в принципе – подробности потом! А пока отметим соглашение.
С этими словами Женька достал из бара бутылку французского шампанского. При виде бутылки Лере стало дурно: теперь ее тошнило от одного только воспоминания о спиртном. Но отказаться было невозможно, и она выпила бокал шампанского – за свой будущий успех.
Глава 20
Наверное, ребенок был маленький: Лерина беременность совсем не была заметна до самого лета. Да, пожалуй, сотрудникам «Московского гостя» было не до того, чтобы замечать такие подробности во внешности своей новой шефини.
И разве только сотрудникам! Лера и сама так погрузилась в работу, что не каждый день вспоминала о ребенке – во всяком случае, до тех пор, пока он не начал шевелиться.
Все свалилось теперь на нее – все, чем занимался Майборода, и еще сверх того, потому что надо было искать новые источники дохода. Исчезли, например, основанные на личных связях Андрея аэрофлотовские льготы – значит, надо было удешевлять путевки за счет чего-то другого. А за счет чего?
И Лера приходила на работу раньше всех, и целый день моталась по городу, и уходила вечером последней – забыв обо всем, не оставляя себе ни минуты свободной.
И радовалась только двум вещам: что прекратился наконец токсикоз и что не было теперь времени и сил на то, чтобы думать обо всем происшедшем между нею и Костей.
Сначала Лера ездила с шофером, но потом решила, что должна сама научиться водить машину, – и научилась. Так бывало всегда, как только она понимала, что должна чему-нибудь научиться. Например, вязать льняные снопы на поле в Студенове…
Только музыке научиться было невозможно – тому, что дышало и пело под Митиными пальцами.
Кажется, зарубежные партнеры даже не заметили, что в «Московском госте» что-то произошло. Смена руководителя не отразилась на работе, а госпожа Вологдина была весьма обаятельна, и с ней можно было говорить по телефону на трех языках.
