Во всем этом шуме и веселье время шло быстро. Лера не заметила, как промелькнули шесть часов дороги.
Хотя сама она чувствовала себя совершенно выключенной из этой неутомимой жизни, как будто бы все еще наблюдала ее сквозь стену кафе.
«А мне-то казалось, что исчезла пугающая пустота, что она была связана только с тем, что произошло с Аленкой, – думала Лера, глядя, как мелькают за окном поезда маленькие, сияющие в темноте февральского вечера станции. – А она осталась, только изменилась немного – пустота и холод неприкаянности… Зачем я еду, куда?»
Холод был не только в душе. Лера совсем замерзла, стоя на причале прямо за углом железнодорожного вокзала и пряча нос в тонкий сиреневый шарф в ожидании катера. Она бывала в Венеции, и ей даже не надо было теперь расспрашивать, куда следует ехать, где можно снять комнату в пансионе и сколько это будет стоить. Она везде бывала, все видела, жизнь ее была в последние годы такой насыщенной, что ей позавидовал бы любой.
Но она не знала, зачем ей плыть на стареньком катере по Канале Гранде, куда она хочет попасть…
На мгновение ей показалось, что Венеция вообще исчезла – как исчезла картина с той, отраженной Венецией, которая так поразила однажды ее воображение в начале нового, неведомого пути.
Ей показалось, что нет города, который она когда-то знала и любила, еще ни разу в нем не побывав, а есть другой город – очень красивый, который она весь обошла не раз, в котором у нее есть деловые партнеры и в котором у нее нет никого.
Лера оглянулась на здание вокзала, как будто хотела вернуться, как будто можно было просто выйти на другой станции. Но над невзрачным зданием подтверждающе светилась надпись VENEZIA, и оттуда шли люди с чемоданами и дорожными сумками – наверное, прибыл следующий поезд. Люди спешили к причалу, выясняли расписание катеров, спорили и смеялись.
Наверное, она выглядела глупо, стоя на причале у воды, всех пропуская вперед и все никак не решаясь отправиться дальше – словно ей предстояло не ступить на палубу, а прыгнуть в темную поблескивающую воду.
– Сан-Марко, синьора! – крикнули ей наконец с подошедшего катера. – Поскорее, если вам надо на Сан-Марко, катера теперь долго не будет!
– Синьора сама не знает, куда ей надо, – пробормотала Лера.
Она уже собиралась что-то ответить мрачноватого вида мужчине, кричавшему с катера, а потом, может быть, все-таки повернуться и идти обратно, в здание вокзала – как вдруг услышала:
– Синьора, видно, еще не решила, в какую точку Европы ей отправиться.
Она узнала Митю прежде чем обернулась и прежде чем прижалась замерзшей щекой к отвороту его пальто.
Она никогда не удивлялась, видя его перед собою – в гулкой арке их двора, в стамбульском отеле или на холодном венецианском причале… Она просто не успевала удивиться, как ей уже казалось, что он был здесь всегда.
– Митя, – прошептала Лера, не отрывая щеки от его плеча, – а здесь что же ты делаешь? Изучаешь итальянскую музыку?
– Здесь я разыскиваю тебя, – сказал он, прикасаясь губами к ее виску; она слышала биенье его сердца сквозь пальто. – Разыскиваю тебя по всему по белу свету… Пойдем, подружка моя любимая, ты же совсем замерзла.
Они спустились по ступенькам причала и шагнули на катер – весь скрипящий, как будто он вот-вот должен был развалиться под их шагами.
– Но как же можно было меня здесь найти, Митя? – спросила Лера, не отпуская его руки, словно он мог исчезнуть.
– Не так уж трудно. Позвонил из Вены, мама сказала, что ты в Риме, Зоська дала, к моему огромному удивлению, адрес какой-то феминистской конференции. А уже в Риме, по указанному адресу, какая-то дама с горящими глазами и абсолютно холодным лицом сказала, что ты отправилась в Венецию.
– А если бы я не задержалась из-за поездов, если бы не стояла здесь неизвестно зачем? – спросила Лера. – Как же ты нашел бы меня?
– «Если бы» не бывает, – улыбнулся Митя, и Лера увидела, как утонул отраженный от воды свет в уголках его глаз. – Как я мог тебя не найти, когда я только это и делаю всю жизнь?
Катер плыл по Канале Гранде не слишком быстро, темнели палаццо, стоящие в воде, темнели и поблескивали Митины глаза.
– А вдруг туман будет? – спросила Лера. – Ты знаешь, какой здесь бывает туман? Неделями ничего не видно в двух шагах, даже катера не ходят, не говоря уже про самолеты.
– Знаю, – кивнул Митя. – У меня здесь были концерты в Ла Фениче, и я потом на неделю застрял из-за тумана. И какая это была неделя!.. Но сейчас тумана не будет.
Лера не спросила, откуда Митя знает, что тумана не будет. Раз он сказал, значит, тумана и быть не может.
Людей на катере было много, но ей казалось, что они одни на скрипящей, ржавой палубе. Она держалась за Митино плечо, ремень его сумки то и дело соскальзывал, Митя подхватывал его, приподнимая локоть, и Лерина рука вздрагивала на его плече.
– Сейчас – Риальто, – сказал он. – Ты знаешь, где хочешь выйти?
– Нет, – покачала головой Лера.
Он больше ни о чем ее не спрашивал, и они вышли на пристани Сан-Марко.
Ни в одном из окон маленького отеля, расположенного в лабиринтах узких улиц близ площади, уже не горел свет. Даже портье открыл не сразу.
– К сожалению, синьоры, у нас все занято, – начал было он, но тут же узнал Митю. – О, маэстро, неужели это вы? Но почему же вы не забронировали номер заранее, ах, как же это возможно! – Потом он удивленно оглядел их. – Вы без вещей? – спросил портье. – И даже без скрипки?
– Скрипка осталась в Вене, – объяснил Митя. – Я не знал, где и как долго мне придется разыскивать синьору, и, согласитесь, затруднительно было бы это делать, таская за собой Гварнери.
– Это очень жаль, – сказал портье, и сожаление действительно тут же отразилось на его крупном, дородном лице. – Я не могу забыть ваш концерт, маэстро, это сильнейшее впечатление моей жизни! Вы были так любезны, когда подарили мне контрамарку…
– На этот раз у меня не будет концертов, – сказал Митя. – И все-таки мне не хотелось бы, чтобы синьора замерзла на улице…
– Святая Мадонна! – ахнул портье. – Действительно, я держу вас на пороге уже два часа! Ах, маэстро, – продолжал он болтать, пока Митя и Лера входили вслед за ним в небольшой холл с мраморным полом и золотой лепкой на стенах. – Мне очень жаль, что вам достанется самый холодный номер, который, к тому же, тоже забронирован с завтрашнего вечера, и тогда придется…
– Но ведь сегодня номер свободен? – перебил Митя разговорчивого венецианца. – Вот и прекрасно, мы тут же поднимемся туда.
Поднимаясь на второй этаж по узкой мраморной лестнице с холодными перилами, Лера спросила:
– Откуда ты знаешь итальянский, Мить?
Он улыбнулся, услышав этот вопрос.
– Довольно много опер написано по-итальянски. Можно было научиться: некоторые я помню наизусть.
