– Все проверки проводились под чутким контролем лекаря Лиха, – отозвался герцог. – Проверяемым ничего не грозило. Но вы правы, ваша светлость, мы поступили не самым лучшим образом. Однако не стоит забывать, что убийца все еще среди нас. И чем быстрее мы его отыщем, тем лучше. Все же речь идет о безопасности.
– Вы так уверены, что убийца до сих пор в этих стенах? – нахмурилась я.
Тот, кто шлет мне записки, еще ближе, чем я думала?
– У нас есть все основания так думать, – сухо отозвался Ронал. – Лорд Монуа, задержитесь. Леди Этьен, вы можете идти, если у вас больше нет ко мне никаких вопросов.
* * *
В кабинете герцога Этьенского
Когда за леди Адель и ее камеристкой закрылась дверь, Роналд позволил себе выругаться. Он резко встал из-за стола и, проведя ладонью по лицу, повернулся к окну.
Его советник молча подошел к столу, окинул взглядом покрытый засохшими пятнами крови кинжал и нахмурился.
– Вроде бы он. Какое совпадение. Что думаешь?
– Что тот, кто убил Мелани, просто издевается над нами, – фыркнул герцог.
– Продолжаем проверку?
– Ты разве не слышал мою жену? – сдерживая эмоции, поинтересовался он. – Она права. А я давал тебе разрешение на проверку без индовира только тех, кто точно был к такому готов. Лана не похожа не воинов и стражников. Не хочешь объяснить, как она оказалась на проверке в числе первых?
Тамаш шумно сглотнул, кашлянул и, наклонив голову, проговорил:
– Она была приближена вашей женой. Это было необходимо, как мне показалось. Прошу прощения, что не стал узнавать вашего мнения, ваша светлость.
– Жизни людей превыше всего, Тамаш, запомни это наконец, – сухо ответил на его признание вины герцог. – Я никому и никогда не позволю навредить моим подданным. Это последний раз, когда я прощаю тебе такую ошибку.
Но не себе. Роналд понимал, что он тоже ошибся, раз допустил случившееся. Герцог не имел сложностей с тем, чтобы признать себя неправым. Он понимал, что нельзя всегда и во всем поступать верно. Но простить себя за это не мог, особенно, если его ошибка навредила невиновному.
Тамаш выдержал паузу, а потом заговорил:
– Я отправлю людей в покои камеристки ее светлости. А пока отчитываюсь: индовир не пропадал из запасов, значит, маг либо имел свой запас для сотворения таких чар. Либо же…
– Либо имел свободный доступ к нашим запасам, – закончил за него лорд Этьен. – Но это проверяется по записям. Лих ведет учет, кому и сколько достается индовира. И таких людей не слишком много в замке.
– Кроме случая с алой смертью, – поправил его советник. – Лечили всех индовиром. Записи тех дней гласят только о том, что всем жителям замка выдавалось по несколько капель для поддержания здоровья.
– Те чары, что мы видели, были довольно сильны. Пары капель для их сотворения не хватит.
– Так что мы возвращаемся к теории, что в этих стенах скрывается сильный маг, которого мы все проглядели?
– Займись сейчас покоями камеристки. Мы что-то упускаем.
Тамаш кивнул, получив новый приказ. Первый советник герцога чувствовал себя разочарованным. Они и впрямь что-то упускали, что-то, что могло раскрыть убийцу прямо сейчас.
* * *
Алина Невская/Леди Этьен
– Ваша светлость, вам пришло письмо, – Лана положила передо мной белоснежный конверт.
За окном растекался лиловым бархатом вечер, а я только отложила от себя книгу по магии. Без наставника было сложно, и я уже не могла дождаться возвращения волшебника Орека из земель барона Шанта.
– Надеюсь, вести хорошие, – пробормотала я, ломая сургучную печать.
Гербы, которые использовались для запечатывания, мне вообще ни о чем не говорили. И это нужно было бы исправить, потому что от текста послания у меня по рукам побежали мурашки.
«Дорогая Адель!
Свет моего сердца и тепло моей души! Дочь моя!
Я пишу тебе, несмотря на запрет его величества. Пишу и содрогаюсь от мысли, что не видела тебя уже так долго. Слухи доносят о тебе невероятные истории. Не передать словами, как я рада, что твое здоровье улучшилось с нашей последней встречи. Я верила, что боги смилостивятся над тобой, и болезнь отступит.
Мое сердце сжимается от боли, ведь твоя жизнь так резко изменилась. Но и горжусь, узнавая о том, как ты справляешься с трудностями.
Надеюсь, что мои подарки пришлись по душе. Я подобрала для тебя, дочь моя, лучших служанок и заказала лучшие наряды у самых известных модисток столицы.
Передай свой ответ через Оливию. Она знает, как сделать так, чтобы он дошел до меня.
Всегда с любовью в сердце,
Вивьен Флемур».
Королева… Мне пришло письмо от королевы.
В нижнем правом углу послания стояла дата. Письмо от матери Адель было отправлено три недели назад. А это значит, что слуги и подарки, о которых говорилось в нем, должны уже быть у меня. Но ничего из этого не прибыло в герцогство.
Я подняла взгляд к верхним строчкам и, кажется, нашла объяснение. Король запретил ей писать своей дочери. Что он еще мог запретить и чему помешать? Мог ли перехватить посыльных?
Интересно, почему он против того, чтобы королева поддерживала отношения со своей младшей дочерью? В чем кроется причина?
– Ваша светлость, вы побледнели, – спохватилась Лана, которой пока еще не разрешили возвращаться в свои комнаты.
– Мне написала королева, – одними губам пробормотала я.
– Ох, ваша матушка в добром здравии? – встрепенулась девушка.
– Надеюсь на это, – невпопад отозвалась я, глядя на письмо.
Мне нужно было что-то ответить. Но никакой Оливии рядом и в помине не было, а обычное письмо могут перехватить, если я правильно поняла слова королевы.
– Лана, кто передал тебе письмо? – спросила я, нахмурившись.
Если король был против переписок, он должен не просто задержать письмо, а перехватить его. Потому что королева Вивьен слишком много в нем сказала.
– Мне передали его другие слуги, ваша светлость. А в замок его доставил гонец. Он сегодня утром прибыл.
Гонец? То есть письмо было отправлено не магически? Может, в этом причина его задержки? Тогда остается полагать, что король контролирует только магическую почту, а это уже та зацепка, которой можно воспользоваться. Не знаю, как бы отправила ответное послание служанка Оливия, я сделаю так же, как сделала королева Вивьен.
– Узнай, не уехал ли еще гонец, – отдала я приказ Лане. – Я желаю отправить ответ именно с ним.
– Хорошо, миледи, – Лана кивнула. – Я могу идти?
