– Это просто твое воображение, Ванька, – сказала Нелли. – Чересчур оно у тебя живое. Хотя, если бы не оно, ты бы и профессию другую выбрал. Я же помню, как ты в двенадцать лет в телевизор влип, когда фильм с подводными съемками Кусто показывали.
– Ну да, – кивнул он. – Вовремя мне этот фильм попался. А то был бы я сейчас, может, летчиком.
– Еще этого только не хватало! И без того как представишь, что ты в каком-то ведре в океан опускаешься…
– Почему в ведре? – обиделся Ванька.
– Ну, в батискафе.
– У нас не батискафы. У нас глубоководные аппараты. Единственные в мире, между прочим.
– Ладно, единственный ты мой. – Нелли провела ладонью по его челке, потом привстала на цыпочки и взъерошила ему макушку. – Пойдем в кухню, поедим. У меня вроде бы сосиски оставались – сварим.
Челка перечеркивала Ванькин лоб резкими темными линиями, а на макушке волосы у него топорщились вихром. Когда он перед экспедицией стригся коротко, то они дыбились ежиком. Но сейчас стояла зима, в экспедицию он пока не собирался, и этот темный вихор был очень заметен. Когда Неллин взгляд падал на него, то она всегда улыбалась.
– Не надо сосиски варить, я не голодный, – сказал Ванька.
– У Тани, что ли, был?
– Нет. Жена покормила.
– Чья жена? – не поняла Нелли.
Ванька расхохотался.
– Моя, чья еще, не чужая же, – сказал он. – Я женился, ма.
– Ничего себе! – ахнула она. – Когда это ты успел?
– А что тут успевать? Дело недолгое.
– Однако тридцать пять лет тебе на него времени не хватало. Ну, Ванька! – засмеялась она. И обиженно добавила: – Что за партизанство такое? Мог бы хоть на стадии жениховства нас с ней познакомить.
– Да не было никакого жениховства.
Нелли показалось, что в его голосе звучат какие-то удивленные нотки. Она насторожилась.
– Что-то не так? – спросила она. – Тебе, надеюсь, не по залету жениться пришлось?
– Нет. По обоюдному осмысленному решению.
– Тогда в чем дело?
– В каком смысле – в чем?
– Почему ты растерянный какой-то? – объяснила Нелли. – Или удивленный, не пойму.
– Да нет, все нормально. Хотя подколесинское желание выскочить в окошко появлялось у меня, конечно. Но это вполне объяснимо: не привык же я жениться.
– И где ты ее нашел? – спросила Нелли.
Ванька пожал плечами.
– Она как-то сама нашлась. Работаем вместе.
– Что ж ты раньше на ней не женился?
– Она недавно с Беломорской биостанции к нам в институт перевелась. Биолог она.
– Значит, любовь со второго взгляда?
– Почему со второго? – удивился он.
– А с первого не бывает, по-моему. Первый взгляд невнимательный, с него не влюбишься. Ну, только если специально глазками стреляешь с поисковыми целями, но это явно не твой вариант. Как ее зовут?
– Марина. Марина Драбатущенко.
– И что, вы вот прямо расписались? Прямо в загсе? – с любопытством спросила Нелли.
– Прямо в загсе, – с серьезным видом подтвердил Ванька. Растерянности у него в глазах уже не было, только плясали веселые чертики. – Невеста была в фате, я в смокинге, а на бампер авто я посадил куклу в белом платье.
– И зря ты смеешься, – улыбнулась Нелли. – Большинству женщин все это действительно необходимо.
– Но вы же с Таней как-то без этого обошлись. А у меня-то гены ваши, не чужие.
– Мы с Таней вообще без мужей обошлись, – напомнила Нелли. – Ну, это все неважно! Жену-то хоть покажешь? Или она у тебя засекреченная?
– Ничего она не засекреченная, – пожал плечами Ванька. – Нормальная она и хорошая.
– И всё?
– Этого мало?
– Немало. Может, даже очень много. Может, единственное, что нужно. Сколько ей лет?
– Тридцать.
– Хороший возраст. Не перестарок, но и не девчонка, которой сопли надо вытирать. И профессия человеческая, не художница какая-нибудь.
Ванька расхохотался.
– Ну что ты смеешься? – обиделась Нелли. – Думаешь, я превратилась в старую резонерку?
– Не думаю, ма.
Глаза его еще смеялись, но улыбка уже сходила с лица – медленно сменялась каким-то непонятным выражением. Это выражение почему-то встревожило Нелли. Но понять почему она не успела.
– Ладно, ешь халву и не тоскуй, – сказал Ванька. – Мы к тебе на днях придем.
– Она правда не беременная? – спросила Нелли.
– Правда. – Он посмотрел удивленно. – Ты так спрашиваешь, как будто это было бы плохо.
– Нет, конечно, неплохо, даже очень это было бы хорошо… Глупости, Ванька! Не обращай внимания.
Нелли проводила его до входной двери. Уже на пороге он вдруг спросил:
– Мам, а та девчонка из Ветлуги… Она у тебя больше не появлялась?
– Какая девчонка из Ветлуги? – удивилась Нелли.
– С дурацким именем Северина.
– Не знаю я никакой Северины из Ветлуги, – пожала плечами Нелли. – Ну, может, и появлялась, у меня кто только не появляется. Может, художник какой приводил. У них же эти Северины – как мухи-поденки. А что, Вань?
– Да ничего. Мы, наверное, прямо завтра с Мариной к тебе придем. Пока.
Он поцеловал ее в макушку и вышел. Нелли еще мгновенье постояла под дверью, прислушиваясь к его шагам, потом вернулась в комнату.
Метель по-прежнему бушевала под крышей, но она уже не обращала внимания на метель.
«Как странно! – подумала Нелли. – Ведь это хорошо, что он женился. Сколько же ему можно одному, и мы с Таней так этого хотели… А мне почему-то только странно, и больше ничего. Наверное, потому что я его жену еще не видела. Или потому, что у меня самой ничего этого не было никогда? Вот этого – муж-жена-ребенок, простой и ясный мир… И я просто не знаю, как к этому относиться?»
Но в ту же минуту, как она подумала об этом, Нелли поняла, что это неправда. Да, ничего вот такого, простого и ясного, в ее жизни не сложилось. Но знала она, как к этому относиться. Знала!
Глава 5
Нелька всегда просыпалась раньше Олега. Во-первых, в отличие от него она не работала ночью, а во-вторых, утром ей надо было идти в институт. Единственное, о чем попросила ее Таня, когда Нелька объявила, что переходит жить к Олегу, – чтобы она пообещала не забрасывать учебу.
Нелька попыталась было отбояриться от такого обременительного обещания.
– Тань, художник ведь не инженер по самолетным двигателям, – принялась объяснять она. – Если есть талант, то диплом не обязательно нужен.
