– Пришлю, даже не сомневайтесь! Этот стул сломан! А сейчас выметайтесь и заберите отсюда эту женщину!
– Мел. – Теннисон потрясла ту за плечо. Мелани не прекращала всхлипывать, свернувшись в позе зародыша. – Давай, нужно идти.
Сев, она скинула руку бывшей подруги.
– Не трогай меня! Я тебя ненавижу! Ненавижу!
Теннисон отпрянула, ничего не понимая. Щека пульсировала от боли, все вокруг только и глазели на них обеих. Поднявшись, она попятилась от бывшей подруги, в глазах которой пылала жгучая ярость. Мелани сказала, что Кит уходит от нее… Не может быть! Он ведь сказал, что… что теперь понимает, как ему следует поступить.
О господи! Не решил же Кит, что… Видимо, он все понял по-своему. Взял аналогию с яблоком и перевернул с ног на голову.
Эмме наконец удалось поднять мать и вывести за дверь; ошеломленные подружки потянулись следом. Теннисон, однако, продолжала пятиться назад. Руки у нее дрожали, и саму ее тоже начинало потряхивать. Значит, Кит бросил Мелани?! И, очевидно, сказал ей, что это была идея Теннисон…
– Эх, черт, видать, не получить мне этих крылышек, – посетовал Фрэнк, сочтя, похоже, что она тоже уходит.
Он хлопнул Джастина по спине, и оба вернулись за стол, к забытым на время картам для бинго. Ведущие снова включили музыку. Жизнь продолжалась.
Натолкнувшись на музыкальный автомат, Теннисон привалилась к нему, чтобы не упасть под грузом обуревавших ее эмоций. Она всегда считала себя слишком сильной, чтобы плакать, но сейчас по щекам потекли соленые слезы.
Глава 22
Мелани лежала на кровати, уставившись в потолок. Она покрасила его в прошлом феврале в чисто-белый цвет, который отражал слишком много света. Приглушенный серый стал бы лучшим выбором, но ей непременно хотелось «безупречную белизну», будто воплощавшую их жизнь – чистую, ясную, хорошо налаженную…
Надо же было быть такой дурой. Сейчас она предпочла бы черный. Или по крайней мере темно-темно-серый.
– Мам?
В дверях спальни стоял Ноа. Мелани бросила взгляд на часы на прикроватном столике. Час тридцать две.
– Милый, ты почему не спишь?
«Ксанакс», который она приняла, затуманил сознание, однако сна не принес. В голове крутились события прошедшего дня. Все так хорошо начиналось… Сперва, правда, накатила тоска, пришлось выкурить целых две сигареты на кухонной террасе, но Мелани с нетерпением ждала вечера. Она никогда раньше не была на травести-шоу и считала идею, пришедшую в голову подругам Эммы, довольно забавной. К тому же впереди ждали репетиция и сама свадьба. Марк проделал потрясающую работу, учитывая столь сжатые сроки, и, что приятно, почти не вышел за пределы бюджета.
Эмма была счастлива и сияла от предвкушения. Эндрю доказал свою ответственность и добросовестно следил, чтобы невеста, у которой начались занятия в медицинском, хорошо питалась и отдыхала. У Ноа в летнем сезоне все складывалось неплохо, Кит проявлял больше внимания, и у Мелани всегда было рядом твердое плечо, когда она тосковала по Хиллари. Даже мать, кажется, не так строго критиковала младшую дочь.
Так почему же все понеслось под откос? Теннисон! Каждый раз она появлялась там, где не надо. Вот и теперь сподвигла Кита четко решить, чего он хочет. Очевидно, ее слова каким-то образом заронили у него сомнение в выборе, сделанном много лет назад. Не исключено, что бывшая подруга вообще все это время планировала разрушить их брак. Может быть, для того и вернулась обратно – снова мстить. Как-никак они соперничали из-за Кита с того самого момента, когда тот появился в их школе. Теннисон никогда не умела признавать поражение.
Тогда почему она помогала – уговорила купить платье, приехала в больницу, угостила «травкой»?.. Как там говорится, держи друзей близко, а врагов еще ближе? Прямо про них с Теннисон.
Ноа пошаркал ногами, не двигаясь с места.
– Просто проверял, как ты.
Мелани села в постели. Комната слегка покачнулась.
– Я в порядке, милый.
– Ты теперь ляжешь в больницу? У Хантера Элака мама после срыва на месяц туда загремела.
Мелани приглашающе похлопала рукой по кровати. Ноа послушно пересек спальню и неловко сел рядом.
– Со мной все нормально. Наверное, я просто не понимала, как тяжело далась потеря тети Хилли, да и остальное разом навалилось. Днем мы немного повздорили с папой, в итоге все вылилось в такое… происшествие. Ничего, теперь все в порядке.
Ноа стиснул кулаки. Из двух детей Мелани он всегда был более чувствительным, чаще беспокоился и переживал.
– Я просто волнуюсь… Папы вообще нет дома. Где он?
– Думаю, он сегодня ночует в отеле, – ответила Мелани, решив говорить все как есть. Было, конечно, искушение сгладить углы, притворившись, что дело не так уж плохо, однако ей не хотелось покрывать Кита. И врать сыну.
– Вы разведетесь? – Тот понизил голос почти до шепота. В вопросе сквозило тщательно скрываемое беспокойство.
Она откинула рукой волосы со лба Ноа.
– Честно говоря, не знаю.
Мальчик мотнул головой.
– Ты серьезно?
Мелани опустила руку и погладила его по спине.
– У нас с твоим отцом сейчас непростой период. Это не значит, что мы обязательно разведемся, но я не могу обещать тебе, что ничего подобного не случится. Думаю, лучше говорить правду. Ты уже достаточно большой, чтобы понимать: иногда просто ничего не получается исправить.
– Да, наверное.
– Если честно, взрослая жизнь – довольно паршивая штука, Ноа.
– Угу. Когда такое вот, как сейчас, происходит, я думаю, что уж лучше оставаться ребенком, которому не нужно принимать всякие решения. Наверное, не круто в таком признаваться, но я слегка нервничаю из-за колледжа – что придется уезжать так далеко…
– Все из-за этого переживают. И ничего, справляются. Хотя уезжать далеко не обязательно, есть колледжи и поблизости.
Отчасти Мелани хотелось бы, чтобы сын остался с ней. Эгоистично? Да, но пусть хоть кто-то будет рядом. Сейчас она чувствовала себя одиноко и потерянно как никогда. Если Ноа по-прежнему станет разбрасывать по дому свои бутылки с водой и забывать выключать телевизор, то хоть что-то сохранится от прежней, нормальной жизни. А Мелани ни в чем так не нуждалась, как в этом.
Сын пожал плечами и, откинувшись назад, лег на спину.
– Ну да, наверное…
– У нас еще будет время об этом подумать. Я только хочу сказать, что тебе не нужно за меня волноваться. Я в порядке, – сказала Мелани.
И тут же осознала, что нарушила обещание, соврав сыну. Однако когда-нибудь все так и будет. Пусть сегодня муж спит в отеле, а дочь с ней не разговаривает из-за нападения на будущую свекровь, главное – не опускать руки. Сдаются только слабаки. Вероятно, эту уверенность она унаследовала от матери.
