– Я тебя люблю, – чуть слышно сказал он. И добавил: – Ты не думай, я не обманываю. Я и сам не понимаю, как это получилось.
Вера рассмеялась.
– Не сердись, – объяснила она. – Просто ты сейчас как Антон сказал. Точно таким голосом.
– Я на тебя не могу сердиться, – улыбнулся он.
– Ага, а утром сегодня?.. Ты такой сердитый был, что я испугалась.
Лицо у него стало виноватое.
– Просто я не хотел… Ну, не хотел, чтобы ты меня жалела. Жалеть меня совершенно не за что. Но и не в этом даже дело. Я тебя люблю, Вера, – повторил он. – Я тебя с самого начала полюбил и потом все время к этому… возвращался. Когда думал про тебя. И когда тебя видел. Ты знаешь какая? – Он быстро сел на кровати, взял ее за руку. Рука его была счастливо тяжела. – Вот когда тебя долго не видишь, то думаешь, что ты обычная женщина. Ну, красивая – мало ли красивых. А когда увидишь тебя, то столбенеешь просто: бывают же такие черты! Такая вот ты – в диапазоне от равнодушия до удара. Хотя и это неправда, – сам себе возразил он. – У меня к тебе равнодушия никогда не было.
– Я тебя люблю, мой родной, – словно бы вслед за ним, но на самом деле просто от себя сказала Вера. – Это, может, смешно, но я тебя полюбила с третьего взгляда. И сразу ты мне стал родной. Так странно!
– Но ты же меня совсем не знала, – сказал он.
– Это неважно. И потом, я тебя очень быстро узнала. Через мальчишек. Я не специально, – поспешно добавила Вера. – Я не хотела… чтобы к ним в доверие…
– Прости ты меня, – расстроенно сказал Павел. – Ну глупость ляпнул. Забудь, я тебя очень прошу!
– Ты даже не представляешь, как ты в них отражаешься, – медленно проговорила Вера. – Весь ты, все твое – в каждом понемножку. И все равно ты сам – совсем другой, ни на кого из них не похожий. Как такое может быть?
– Не знаю. – Он улыбнулся. – Я о себе не очень много думал.
Это Вера уже поняла. Что он думал о себе не то чтобы не очень много – совсем он о себе не думал. В этом он тоже был весь – как в лучистых черточках на твердых губах, как в тяжелых руках с тонкими пальцами… Как в своих мальчишках.
Она могла думать о нем бесконечно и бесконечно могла его любить. Она только теперь поняла, для чего нужно было все, что жило в ней с рождения, что подарено ей было родителями вместе с красотой, умом и характером – подарено мамой с ее редким даром безоглядной, на всю жизнь любви и папой с его суровым бесстрашием перед жизнью, с его несбывшейся любовью, на которую каким-то неведомым образом оказалась похожа его дочь… И все, прежде бывшее в ее жизни некстати и невпопад, теперь встало вдруг во всем ее существе на единственно правильное, отведенное Богом место.
И как она не понимала этого до сих пор?
