– Я предлагаю сложить цветок кактуса. У нас есть эта схема из брошюрки, который отец Кузнецова привез. Цветок классный очень, смотрите!
– Лилия Львовна! Я так мечтаю, что когда-нибудь мы раздобудем наконец схему лилии и сложим самый красивый японский оригами. Просто мечтаю об этом!
– Я тоже! Давай мечтать вместе! А пока – кактус! Кто нарисует схему на доске?
– Вот так всегда – мечтаем о лилии, а складываем кактус!
– Какие вы все философы!
Далее группа погрузилась в кропотливое бумагосложение, регулярно проговаривая свои действия согласно методике на английском языке. Все были увлечены и прилежны. До того самого момента, когда раздалось неожиданное ‘БУМ’ . Это Коля хлопнул свою лягушку.
МЕТРО: тук-тугадук-тук-тугадук
Изложение. The Silver Skates by Mary Mapes Dodge.
На самом деле автор – американка, и она никогда не была в Амстердаме и Голландии. Она прочитала много путеводителей и написала эту книжку для своих детей. Когда её сын попал в Амстердам, то зашёл в книжный магазин и спросил, есть ли книга, которая могла бы самым чудесным образом описать их страну. Ему дали ‘Серебренные коньки’. Автор так чудесно описала зимнюю Голландию, замёрзшие каналы, по которым можно было на коньках довольно быстро добраться в любую точку, другой город….. Сюжет. Пригород Амстердама. Там живут богатые люди. Есть группа детей, которые дружат. И есть одна бедная семья. Брат и сестра Ханс и Грета. Их отец несколько лет назад получил травму головы на дамбе, которую чинил. Сейчас дети живут с мамой, а отец прикован к постели и вообще ничего не помнит. Он даже забыл, где закопал в саду семейные сбережения на чёрный день. И вообще он превратился в идиота. Короче, семье тяжело. Все дети катаются на коньках. Ханс пытается подработать, вырезая всякие фигурки и предметы из дерева. У них нет даже нормальных коньков. И вот объявили, что скоро будет соревнование и победитель получит серебряные коньки. Ханс и Грета тоже хотят участвовать, хотя некоторые из детей против, но нужно готовиться. Вообще, все дети делятся на добрых и злых. С помощью доброй девочки, у Ханса и Греты появляются коньки, и они могут тренироваться. А с помощью доброго мальчика Хансу удаётся пригласить знаменитого врача, который умудряется сделать операцию (дома) и излечить отца семейства. Отец даже вспомнил, что закопал клад около дерева. Но перекопав всё в округе, Ханс с мамой ничего не нашли. Оказалось, что за несколько лет новые деревья выросли, а старые были вырублены. Так, через несколько дней добрая девочка сказала: ‘копайте здесь’ около коряги, которая была корнем вырубленного дерева. Клад действительно оказался там. Между делом мальчики путешествовали на коньках по окрестным городкам, останавливаясь в гостиницах (в одной из которых их пытались ограбить, но они схватили воришку). А еще они потеряли кошелёк с общественными деньгами и были в отчаянии. Но Ханс, пробегая мимо на коньках по своим делам, нашёл кошелёк и отдал мальчикам. Таким образом автор показала много достопримечательностей и ауру Амстердама. Так незаметно приближались соревнования на Серебряные коньки. Всё очень подробно и азартно описывалось. Среди девочек победила Грета. А среди мальчиков – добрый мальчик, а Ханс был вторым. Но почти выиграл. Дела у семьи вообще пошли в гору. Ханс так понравился доктору (у него самого что-то случилось с сыном, которого Ханс очень напоминал), и доктор предложил выучить Ханса за свой счёт в университете на доктора, и потом работу своим ассистентом. Ханс согласился. И уже через несколько лет он был известным доктором, женился на доброй девочке. Грета тоже вышла замуж за хорошего человека. И у них была дружная компания.
ДОМА: ура!
Дашка, как обычно, сидела на лестнице, курила и читала какой-то толстый литературный журнал. Я поинтересовалась, не «Улисс» ли она читает, на что моя любимая соседка, она же закадычная подруга, ответила вопросом на вопрос: «я что на идиотку похожа?» На этом литературная тема была исчерпана, и Дашка продолжила начатый вчера рассказ. Итак, на дачу приехал Муссолини с необычной девушкой, которая выделялась необычной внешностью, дутым пальто шоколадного цвета, длиннющим шарфом и красивыми зубами. Девушка поначалу немного стеснялась, но потом оживилась, и тут все поняли: она не кумекает по-русски по той простой причине, что американка. И тут моментально у многих возник вопрос: а чья это девушка? Муссолини отшучивался, видимо, не зная, какой версии придерживаться, поскольку Фэлкон, очевидно, исчез, как обычно, неожиданно, не оставив ни одной вменяемой инструкции (версии). В тот самый момент, когда у аудитории начали потихоньку открываться глаза на происхождение загадочной незнакомки, и она (незнакомка по имени Келли) все чаще ловила на себе не только естественные оценивающие мужские взгляды, но и любопытствующие, чисто женские, в дверь постучались, и на пороге появилась запорошенная метелью Варяшина в потрясающей беленькой шубке до пят. Ее привёз жених на автомобиле, но отказался войти в дом, умчавшись в Москву и пообещав вернуться за ней, как договорились, ровно через три часа. Всего три часа ей выделил на встречу с одноклассниками. Сурово. Ну что делать? Варяшина выглядела потрясающе: похудела, повзрослела, лицо стало женственней, утонченней, прекрасней. Ухоженная молодая красивая женщина с не менее красивыми зубами, чем у Келли. Но Варяшина никогда специально не демонстрировала их, может, просто потому, что была менее жизнерадостной. А вот глаза ее были, несомненно, ровно в сто раз красивее, чем у американки: большие, синие, с длинными печальными ресницами. Все бросились обниматься с Катькой, позабыв о Келли до того самого момента, как в дверном проёме появился красавец Фэлкон собственной персоной. Тут я прервала Дашкин монолог вопросом: так Келли – девушка Фэлкона? Бери выше. И слушай дальше. Все в голос охнули, ахнули, ухнули, вахнули, гухнули… приветствуя Фэлкона в дерзкой дублёнке, чуть подшафе, с букетом цветов в руке! (Пижон! – добавила Дашка, не пытаясь скрыть улыбку). Мы ведь его не видели, как минимум, три года… Фэлкон улыбнулся лучезарной своей улыбкой сначала всем, потом Келли, пообнимался с ребятами, потом подошёл к американке и торжественно сказал: «Разрешите представить: моя жена Келли Соколофф». Какой ужас! – сказала я. И не только ты! Народ просто офигел. Просто офонарел, если не сказать больше. А как же его обет не жениться до 32 лет? Вот именно! Смотришь в корень! При этом никто не собирался комкать хорошую вечеринку и выгонять чету Соколовых на мороз, как паршивых собак, тем более, что нам лично Соколов ничего не обещал и ничего плохого не сделал, был всегда хорошим парнем, давал списывать, помогал на экзаменах, а что там у них было с Варяшиной никто достоверно не знает. Кроме того, Варяшина была уже, считай, пристроена в жизни, и здесь тоже не к чему было придраться. Тем не менее какое-то огорчение, разочарование, неловкость летали в воздухе, и это нельзя было скрыть. А что именно летало в воздухе? – попыталась уточнить я. Не знаю. А я знаю. Так всегда бывает, когда все ждут одного расклада, а получается – другой! Но реальность очень часто не хочет идти по проложенной романтичным воображением колее. Ну, не знаю. Благополучно пережив ‘культурный шок’, все продолжили пить, курить, болтать…. Соколофф заливался соловьём, рассказывая, как он поступил в самый престижный американский технический ВУЗ – MIT (Massachusetts Institute of Technology) в городе Бостоне. Пришёл сдавать физику. Решил все задачи без проблем, а в теории немного стал пробуксовывать, так как пришлось говорить на английском, а он на тот момент еще не достиг нужного уровня в языке. Увидев проблемы абитуриента, старенький профессор-еврей вдруг говорит ему на чисто русском: «Алёшенька! А Ваш дедушка случайно не учился на физфаке в МГУ в 1933 году?» Фэлкон, решив в голове несложное арифметическое уравнение, сопоставив год рождения (пра)родителя и тот факт, что его дед, действительно, там учился, утвердительно сказал: «Да». Далее все было предельно просто. Теорию он рассказал на русском, получив высший бал от дедушкиного однокашника, что гарантировало ему пропускной бал без всяких рекомендаций. Так он стал аспирантом. Теперь же он учится сам и преподаёт студентам младших курсов физику. Вообще, по меткому замечанию Фэлкона, не верить которому у нас не было оснований, MIT – это просто ПТУ по сравнению с Бауманкой и МФТИ по сложности. Не понятно, почему все так фанатеют от него, и почему в Америке можно сделать нормальную техническую карьеру только после MIT. Более того, половина профессуры и преподавателей там – русские, что значительно упрощает проф.коммуникацию. А Варяшина? А что Варяшина? Варяшина держалась достойно: тихо улыбалась, пила кофе, отвечала на вопросы подружек, иногда невпопад, видимо считая в голове минуты и ожидая, когда же пролетят, наконец, эти три бесконечных часа. Кстати, Варяшина учится на театрального критика, но имея сейчас такие прочные связи в этой среде (ее жених, если ты помнишь, профессор их театрального вуза), а также прелестную хрупкую нестандартную внешность, она вполне может перекочевать из критиков прям на театральную сцену в какой-нибудь ‘Вишнёвый сад’. Дашка не видела, был ли какой-либо контакт между ней и Фэлконом, ну, в смысле, поздоровались ли они хотя бы. Но три часа прошли, и Катька тихо оделась и по-английски упорхнула на дорогу встречать своего жениха. Тихая интеллигентная очень красивая девочка. Соколофф же распетушился, напился, развалился на диване, потом все пошли в лес с бутылками, орали песни на морозе и пили водку с шампанским из горла, Келли без умолку хохотала от такой русской экзотики, пришли домой, стали пить горячий чай уже под утро, кто-то пел под гитару, кто-то прикорнул на диванчиках. Хорошо было! Но как-то грустно! Отчего же грустно? Не знаю! Грустно и всё!
