Удивительный ребёнок, который никогда не останавливается на пути к совершенству. Но с папой она ведёт себя иначе, будто деревенеет рядом с ним. Становится неуклюжей, раздражительной и постоянно спорит.
Ох, кого-то мне это напоминает!
Осознав, что веду себя, как малышка Анита, я расхохоталась.
— Вот чего я вспылила? — изумлённо покачала головой. — Устин обдумал моё предложение и признался, что не сможет его воплотить. У него действительно не получится стать мягким и вкрадчивым. Ведь даже его похвала кажется нотацией. — Обняв колени, я уныло вздохнула. — Такой уж он человек.
Я заворожённо смотрела, как, повинуясь воздушному течению ветра, покачиваются цветы, и думала, что Устин — это камень. Сдвинуть его сложно, но можно, а вот заставить быть гибким, как эти растения, не получится в принципе. Так может и не надо? У камня тоже есть преимущества. Он основательный и крепкий. На него можно положиться.
В конце концов я решила вернуться и извиниться перед Устином, а потом зайти к Аните и попробовать самой сказать то, что хотела услышать из его уст. Ведь по сути я с девочкой насчёт магии не разговаривала, самоустранившись в этом вопросе. Мы обсуждали лишь дизайн и поделки, потому что я считала себя некомпетентной в области волшебства.
Но стоило мне почти приблизиться к замку, как краем глаза я уловила движение.
«Магнус!» — мелькнула страшная мысль.
Схватив шарики, я с испуганным визгом швырнула в ту сторону все три сразу. Хоть каким-то попаду и сбегу! Раздался взрыв, и во все стороны полетели ветки кустов, открывая взору странную картинку.
Януарий Второй сидел на «грибке», с которого некогда катились капли волшебной жидкости, превратившие когти Вальдемара в алмазные. Сейчас случайное творение уже потемнело и утратило блеск, поэтому загадочно чернело сквозь полупрозрачное тело призрака.
— Напугал, — схватившись за сердце, рассмеялась я и шагнула к привидению. — Януарий, куда вы исчезли? Мы волновались... Я не видела вас несколько дней. Чем вы так сильно заняты?
— Нич-чем, — прошелестел он и тяжко вздохнул. — Я абс-солютно с-свободен. И бес-сполезен!
Я даже присвистнула, услышав от призрака столь длинную фразу. А потом нахмурилась.
— Почему вы так решили? Я как раз искала вас потому, что хотела дать поручение.
— Ус-стин помогает с-с ремонтом, — будто не слыша меня, продолжал вздыхать Януарий. — Кот и граф-ф тоже при деле благодаря новым навыкам. А я даже мус-сор теперь не с-сжигаю. Я пус-стое мес-сто!
Он отвернулся и обиженно замолк.
— Не говорите, что всё это из -за зверокартошки! — ахнула я и, покачав головой, уселась рядом. — Так. Подвиньтесь, Януарий Второй. И послушайте. Я понимаю, что раньше вы были самым сильным из помощников Устина. Граф только топором махал и кирасой гремел, кот бегал и орал. Вы же уничтожали магнус одним взглядом! Сейчас ваши друзья обрели некоторые способности, а вы остались на том же уровне, поэтому считаете себя ущемлённым. Так?
Он молча кивнул и снова тяжело вздохнул, а я улыбнулась.
— Но ведь вы и сейчас уничтожаете магнус, лишь взглянув на него. А ещё помогаете Аните делать волшебные светильнички. И отличные снаряды, помогающие справиться с нашим врагом! И никто, кроме вас, этого не может. Разве этого мало?
Он покосился на меня своими алыми глазищами, а я твёрдо добавила:
— Лично я вами восхищаюсь и горжусь, что вы мой друг.
Раздался странный звук, похожий на всхлип, и призрак меня обнял. Я забыла, как дышать, ощущая себя так, будто оказалась внутри туго закатанного коврика. И тут мелькнула мысль.
А что, если Аните как раз этого и не хватало? Может, Устин прав и нужно не ослабить давление, а усилить его? Ведь девочка в папу, а значит, она не гибкий стебель, а твёрдый камень. Который при давлении превратится в непробиваемый алмаз!
Глава 51. Консервированный кот
Сказать просто, сделать сложнее. У меня внутри поднималась дикая буря, стоило снова услышать, как Устин излишне строг с девочкой. Но проверить свою теорию иначе невозможно. Было до этого дня. Каждый раз я вмешивалась, чтобы смягчить давление на девочку, — подбадривала её словом или ворчала на мага.
Сейчас же стояла молча и, перебирая пряди волос малышки, заплетала ей красивую причёску. Устин прервал уже ставшую привычной нотацию и удивлённо посмотрел на меня.
— София, неужели вы ничего не скажете?
— Ну-у, — протянула я и лукаво покосилась на мужчину. — Вы правы.
— София, вы здоровы? — забеспокоился он.
— Вполне, — понимающе улыбнулась я и снова замолчала.
— Мне хотелось бы знать, что на самом деле вы думаете насчёт моих слов, — не отступал Устин.
— Неужели вам настолько важно мнение человека, далёкого от магии? — ушла я от ответа.
— Хм, — нахмурился Устин и, явно не доверяя внезапной перемене, опасливо прищурился. — Вы что-то задумали?
— Мам, ты придумала что-то новенькое? — тут же обрадовалась Анита.
Её лицо утратило недовольное и упрямое выражение, а глаза засверкали энтузиазмом. Я подавила вздох — мне так нравилось, когда девочка вела себя легко и непринуждённо. Но сейчас я напомнила себе о необходимости проверить свою идею. Один разок! Если не получится — буду защищать и дальше. А выйдет...
— Конечно, — таинственно ответила я и подмигнула. — Но приступим к этой идее мы после того, как ты справишься с папиным заданием.
— Ого, — искренне восхитился Устин. — Кажется, твоя мама решила попробовать шантаж.
Я вздрогнула, услышав это слово из уст мужчины. Не шантаж. Мама! По спине прокатилась волна мурашек, сердце зашлось в учащённом ритме. Я постаралась не смотреть на Устина, чтобы он не заметил моих покрасневших щёк. И что мне понравилась тёплая ирония его тона.
— Но у меня не получается, — огорчилась девочка.
— А ты точно сделала всё, что могла? — осторожно уточнила я и, завязав красивый объёмный бант, дотронулась до носика Аниты. — Вспомни, как это было. Всё до малейшего движения. Может, ты стукнула кулаком по табуретке? Или со злости пнула её? Что угодно!
— А это важно? — удивилась малышка.
— Попробуй, и мы это узнаем, — обняла я её.
— Твоя мама права, — задумчиво проговорил Устин, и я опять вздрогнула.
Он снова это произнёс! Значит ли, что мужчина принял меня в семью? Не как игрушку, которую притащила его дочь из живого мира, не как генератор необычных идей, а как члена семьи! Или это лишь слова?
Святые пингвинята! Почему это вдруг стало таким важным? Раньше я не задавалась этим вопросом. Главное — девочка хотела, чтобы я была её мамой. И когда это изменилось?
— София!
