– Ты чем занимаешься? – спросила она.
– Держу парочку лодок. Спортивная рыбалка и экскурсии.
«Сезонный заработок, – подумала она, – и зимы долгие и тощие в смысле финансов. Он сдает комнату, и это приносит ему каждый месяц небольшой доход. Пустячок, а приятно».
– Меня все устраивает, – сказала она. – У тебя есть какой-нибудь бланк договора, который мне нужно заполнить?
– Нет. Просто дай мне чек. Я сдаю комнату помесячно. Ты уже знаешь, сколько будешь тут жить?
– Все лето, – ответила она, сбросила с плеча на кровать рюкзак и порылась в нем, отыскивая чековую книжку. Когда закончится горячий сезон, она, возможно, подыщет постоянное жилье.
Она отыскала ручку и стала писать.
Закончив, посмотрела на Джареда.
– Я не готовлю, – сообщила она.
– Я тоже. В холодильнике полно места. Можешь хранить там что угодно. Еще у меня два свободных шкафчика. Я не запираю их, так что ты поймешь, что к чему. Никаких наркотиков, никаких шумных компаний.
– Не проблема. У меня нет времени на такие вещи.
– Вот и хорошо.
Она протянула ему чек.
– И я не буду спать с тобой.
Подняв бровь, он оглядел ее с головы до ног:
– Ты не мой тип.
– Я просто так, для ясности.
– Мне все ясно.
Она отдала деньги.
Он взял их и вынул ключ из кармана джинсов.
– Вот, держи.
Она сжала в пальцах холодный металл.
– Ты сегодня заселишься? – спросил он. – Спрашиваю, чтобы вовремя взять себя в руки.
Он дразнил ее. Хотелось ответить ему тем же, но она не смогла придумать ничего язвительного.
Она знала, что он думал. Что она недостаточно привлекательная, неженственная. Вообще-то она никогда не отличалась этим, но, пожив среди нескольких тысяч солдат, растеряла все окончательно. Теперь она и не думала о маникюре или красивой одежде. Ее единственными целями в жизни были спасение отеля и избавление от боли. Она считала бы себя счастливицей, если бы спокойно проспала до утра хотя бы одну ночь.
– Сегодня или завтра, – ответила она. – Надо сделать кое-какие дела.
– Тебе помочь с вещами?
– Нет, спасибо.
– Ладно. Тогда до встречи.
Она кивнула и отвернулась.
Ее стопа зацепилась за ковер. Центр тяжести переместился на больное бедро и ногу. Боль, словно пуля из стекла и огня, лишила ее самообладания и едва не швырнула на пол. Сильная рука схватила ее за плечо и не дала упасть.
Она хватала ртом воздух и готова была зарыдать от жгучей боли.
– Все нормально, – кое-как пробормотала она, перенесла вес тела на здоровую ногу и выпрямилась.
Джаред дождался, когда она придет в себя, и разжал пальцы.
Она думала, что он скажет что-нибудь. Предложит проводить ее до машины или посоветует сходить к доктору. Но он молчал. Возможно, не хотел лезть в чужие дела. Или понимал, что она сама должна справиться с болью.
Она подошла к двери, затем посмотрела на него через плечо.
– Спасибо. До встречи.
– Я буду дома.
Она кивнула и ушла.
Забравшись в кабину, она взглянула на дом. Ничего примечательного. Но там было все, что ей нужно. Место, куда она могла уползти зализывать свои раны. Место, где ей не надо было притворяться. Надежное убежище.
Глава 9
За прошедшие годы Карли провела много часов, сидя на стуле для посетителей у стола Бренды. Они обсуждали рабочие вопросы, говорили о планах на будущее, а иногда Бренда орала на нее.
Неприятные беседы были долгими и тяжелыми; Бренда ругалась и орала до хрипоты, обзывала Карли по-всякому, грозилась уволить. Карли спокойно слушала, понимая, что слезы будут означать победу ее обидчицы, говорила пару слов в свое оправдание, когда могла, а в остальном просто терпела.
Несмотря на то что Бренда умерла три месяца назад, а у Карли теперь был двухгодичный трудовой контракт, она все еще нервничала, входя в знакомый кабинет.
Она редко работала здесь, предпочитая заниматься бумагами в маленьком офисе, оборудованном за шкафом кастелянши. Отсутствие в нем окон и приличной мебели компенсировалось ощущением безопасности и уединения.
Мишель, все еще бледная и худая, жестом пригласила ее сесть. Карли взглянула на стул и подумала, что он всегда будет напоминать ей о воплях Бренды. Но тут же сказала себе, что Мишель, во-первых, не такая, как ее мать, а во-вторых, нуждается в ней, и этого пока достаточно.
– Спасибо за бумаги, – поблагодарила ее Мишель, кивнув на листки, которые дала ей Карли. Там перечислялись все должностные обязанности, включая ее собственные, и приблизительные часы работы.
– Я хочу полистать бухгалтерские книги за последние пару лет и посмотреть, на что уходили деньги, – продолжала Мишель. – Пока что я увидела, что в отеле всегда было много постояльцев. Хотя понимаю, что строительные работы высосали много нала.
Ее взгляд упал на запястье Карли: рядом с часами был браслет Бренды с шармами.
Карли напряглась. Бренда оставила ей все свои личные вещи. Об этом было сказано в завещании, том самом, с которым Карли ходила на консультацию к местному адвокату. В том самом, где ясно говорилось, что отель никогда не принадлежал Бренде.
Карли упаковала личные вещи покойной и положила их на склад. Одежду, книги, бумаги. Все, что накопилось у Бренды за годы жизни. Хоть та и завещала их ей, Карли не была в этом уверена. Ведь Мишель – дочь Бренды. Она должна была получить все это.
Еще Бренда оставила Карли всю ювелирку. Коллекция росла с годами. Красивые кольца и серьги. Несколько ожерелий и браслетов с шармами.
Карли упаковала и их тоже, оставив себе лишь несколько, связанных с хорошими воспоминаниями. Вообще-то она имела право оставить все. Бренда ясно выразилась в завещании. Но Карли это тоже показалось неправильным.
Теперь она переживала из-за браслета; ей хотелось загородить его рукой и все объяснить.
– Мне нужно проследить, куда шли деньги, – сказала ей Мишель. – На это уйдет несколько дней. Может, неделя. – Она взглянула на подготовленный Карли листок. – У тебя много обязанностей.
– Не люблю сидеть без дела.
– Ты хватаешься за все подряд.
– Я помогаю там, где я нужна.
– Ты хорошо ладишь с гостями отеля.
Карли наклонила голову в полной уверенности, что ослышалась.
– Что ты сказала?
– Я читала много отзывов и разговаривала с людьми.
– Не с Дамарис, – невольно вырвалось у Карли.
