Чтобы начать быструю имплозивную терапию, ему нужно было яснее представлять себе ее фобии. Какие образы он мог использовать для ее образного погружения, чтобы тревожные – в том числе фальшивые – воспоминания оставили ее в покое?
Он заехал на больничную парковку за тридцать секунд до назначенного времени и едва вошел в свой кабинет, как постучался дежурный и ввел Рэйвен. Спасибо Юнгу за синхронию.
– Я заберу ее отсюда, – сказал он дежурному.
Когда они остались одни, она прошептала:
– Вы можете забрать меня куда хотите.
Он указал на стул перед своим столом.
– Садись, пожалуйста.
– Если хотите, могу лечь на кушетку.
Он замялся. Ей нравилось дразнить его. В основном она это делала, играя в слова с эротическим подтекстом, но ее игривость объяснялась истерическим расстройством, а не сексуальным.
Он решил сыграть в ее игру.
– Можешь прилечь, если хочешь. Только чур не лягать меня ногами. И не лгать.
Она села на стул.
– Тогда я лучше сяду, чтобы вы не доминировали надо мной.
– Умно.
Она хихикнула.
– Вы же такой туз.
– Расскажи мне о картах.
– Моя мама читала судьбу по картам Таро. На них картины добра и зла, они раскрывают неведомое.
– Тебе нравилось смотреть на эти символические картины?
– Да. Кажется, вспоминаю…
– Что?
Она покачала головой.
– Так размыто… смутно… наверное, видела что-то во сне.
– Сны важны. Если будешь высказывать свободные ассоциации к этим образам, я могу попытаться помочь тебе провести связь между ними.
– Как это?
Он постарался объяснить.
– В психоанализе Фрейда пациент занимается тем, что высказывает свободные ассоциации к разным образам. В аналитической терапии Юнга участвует, как правило, и терапевт, особенно для прояснения связей с универсальными образами.
– Это хорошо, что вы будете заниматься этим со мной. А то я всю ночь переживала.
– Не хочешь посмотреть немного слайдов?
– Порнушку?
– Я собираю изображения архитектуры, скульптуры и живописи. Такое хобби.
– Окей, если это вас заводит.
Он выключил свет и опустил жалюзи.
– Ага! Значит, вы юнгианский сексотерапевт.
Он развернул экран вдоль стены и включил диапроектор.
– Нет, я юнгианский аналитик. Мы будем исследовать твои сны и обращаться к твоему бессознательному, но мы проникнем глубже твоего личного бессознательного и будем искать корни образов в универсальном бессознательном.
– Корни? Типа Райского древа?
– Это образ из Ветхого Завета, но мы рассматриваем священные сады как архетипы.
– Что за архетипы?
– Это образы или действия, глубоко укорененные в человеческом разуме и повторяющиеся в различных культурах на протяжении веков.
– Так, какие еще у вас есть священные сады?
– Висячие сады Семирамиды в Вавилоне, японские сады камней карэсансуй, буддийские сады вихара, индийские безупречные сады, упоминаемые в сутрах.
– В «Камасутре»? Я смотрела эту индийскую книжку по сексу в личной библиотеке отца. Мы будем пробовать разные позиции?
Он решил отвлечь ее от сексуальных аллюзий.
– Давай сосредоточимся на архетипах, связанных с тобой.
– А что у вас по трагичной любви? Как у меня с Алексием.
– Архетип влюбленных восходит к глубокой древности – Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Пирам и Фисба – к преданиям искривленного леса у подножия горы Фудзи, где несчастные влюбленные древней Японии совершали синдзю.
– Ну, понятно. Мы с Алексием несчастные влюбленные. Синдзю – это ведь двойное самоубийство?
– Да, Рэйвен, но ты должна понять, что пока тебя держали заложницей, Алексий манипулировал твоим сознанием, чтобы настроить тебя против твоей страны. «Моджахедин-э халк» тоже манипулировали тобой, чтобы обратить в ислам. Чтобы в результате ты стала считать себя мученицей.
– Я согласна насчет МЕК, но не про Алексия. Он открыл мне глаза на реальность.
– Давай разделять реальность и пропаганду.
– Вы мной манипулируете.
– Послушай, я не сам за это взялся. Мне велел суд, потому что ты сказала, что больше ни с кем не будешь сотрудничать.
– Вы не будете против меня?
– Нет, но мне придется прибегнуть к экстремальному методу лечения под названием быстрая имплозивная терапия. Я хочу, чтобы ты смотрела на экран, пока я буду показывать на нем разные изображения.
– Ну, хорошо.
Он сменял слайды один за другим. Сперва виды Древней Греции: храм Аполлона в Дельфах. Амфитеатр Диониса. Форум.
Никакой реакции. Библейские образы: «Сотворение Адама» Микеланджело из Сикстинской капеллы. Иосиф в цветной одежде из сафедской Библии. Ничего. Но когда он поставил слайд Моисея с горящим терновником, она закричала.
– Не надо огонь!
И тогда он вспомнил ее реакцию на дым в мотеле. Он поставил слайд с огненными всадниками Апокалипсиса. Она отвернулась.
– Смотри на это.
– Не могу!
– Представь, как смотришь на огонь.
– Перестаньте.
– Представь, как огонь лижет твою юбку, но не обжигает тебя.
– О господи…
Он поставил слайд картины Тёрнера «Седрах, Мисах и Авденаго в пещи огненной».
– Подумай, что ты, как они, окружена огнем.
– Я сейчас блевану.
– Не блеванешь. Это просто картинки. Если ты будешь смотреть на них снова и снова, они перестанут тебя беспокоить.
– Зачем вы меня мучаете?
– Чтобы спасти тебя от чего-то похуже пыток.
– Не надо больше! Хватит!
Он выключил проектор и вынул слайд.
– Что происходило у тебя в уме?
– Я не помню.
– Проведем свободные ассоциации с образом огня.
– Нет.
– Известные библейские образы. «И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь…»
– Я вспоминаю проповедь нашего священника, – сказала она. – Жена Лота оглянулась на горящий город. И Бог превратил ее в соляной столп.
– Это то, что пугает тебя в огне?
– Я не хочу оглядываться, как она. Хватит сыпать соль мне на мозг.
