Надо же, всё-таки наша Железная Дева страшно опасается жандармерию.
— Нет. Деньги этой предательской твари Артура можешь забрать себе, — отмахнулась с отвращением женщина, вернув сумку Коршуна обратно. — Даже касаться их не хочу.
— Как знаешь, — ухмыльнулся я с легким предвкушением, и медленно оборачиваясь к жандармам. — Господин штабс-капитан, вы не поможете с телами?
— Без проблем. Женя, будь добр, — попросил негромко Федотов своего друга, который опёршись на одно из ветхих зданий, насвистывал себе под нос неизвестную мелодию.
— Ну вот… так всегда. Чуть что, так сразу Женя, — делано повозмущался его напарник с насмешливой улыбкой, но за дело принялся тотчас.
Уже через миг руки его по локоть воспламенились тёмно-синим пламенем и Кочкин, словно жонглируя, за секунду метнул несколько густых сгустков огня на мёртвые тела. Гореть те стали моментально, отчего в воздухе завоняло отвратной палённой плотью, но уже через минуту от них остался только прах и три выжженных места.
— В таком случае, если все свои дела вы завершили, то прошу вперед. Ваши знакомые могут последовать с нами, — уважительно отозвался Илья, указав рукой в полутьму и сферы света стали освещать нам путь. — Сергей Петрович уже ожидает вас на постоялом дворе.
Решетников, значит. Что ж, по крайней мере, так или иначе, я с ним знаком. И в чем-то я даже могу быть ему благодарен.
— И если тебе не сложно и по нашей с тобой старой дружбе, — внезапно хохотнул Кочкин, по приятельски забрасывая мне руку на плечо, отчего ладонь фон Тек странным образом задрожала в моих пальцах. — Можешь нам рассказать, как ты смог пробудить свою алую молнию. Потому как я жутко завидую. А взамен я тебе поведаю, какого шороху навёл в столице новый столп империи. Причем замечу, никому ещё неизвестный столп империи. Почти… никому неизвестный.
* * *
Первое кольцо. Санкт-Петербург.
Родовая резиденция рода Осокиных.
Личные покои княгини Осокиной.
— Зачем ты начала копать под него? — грубо спросил мужчина, обращаясь к супруге, которая уже на протяжении пары минут стояла к нему спиной, и что-то пыталась разглядеть в ночи за окном.
Такая молчаливая дуэль продолжалась на протяжении нескольких минут и, понимая, что никаких ответов от жены не услышит, голос князя резко посуровел:
— Анастасия, предупреждаю один раз! Так что запоминай. Если хоть волос с его головы упадёт… я приму меры.
Константин уже было повернул туловище, чтобы покинуть покои, как до ушей вдруг донёсся насмешливый и чуточку истеричный голос супруги:
— Меры?! — хохотнула она. — Где были твои меры, когда твои сраные ублюдочные дети подыхали в подворотнях? Ты же ведь понимал, что это моих рук дело! Понимал и ничего не делал! Не надо считать меня за дуру! — голос княгини стал повышаться, а вот взгляд самого мужчины был полностью безмятежным. — Почему не принял меры раньше и подсунул мне те крупицы информации только недавно?! Сейчас же, когда ты узнал, что он уникум, тебе он стал интересен! Костя, ты хоть помнишь кто его мать?! Вот я, сомневаюсь в этом! — с отвращением рассмеялась женщина.
— Если тебе это так интересно, то скажу, что я помню его мать! Не убивал я их раньше по той самой причине, потому как надеялся… И если бы ты хоть немного вдалась в детали моей разгульной жизни, то поняла бы, что те, с кем я спал, были полностью чисты и никоим образом не относились к магии несколько поколений. Понимаешь, к чему я веду? А теперь повторяю в последний раз! — процедил холодно князь. — Не смей его трогать! Свой шанс ты уже упустила и в какой-то мере я тебе благодарен. Значит, мои труды были не зря.
Лишь после признания мужа до княгини, наконец, пришло осознание всего происходящего, и та громко с толикой истерии рассмеялась.
— Ты… ты… пытался «окрасить» своих будущих ублюдков своей силой и… наблюдал? Пытался сотворить одарённых без погрешностей? А когда прошел срок пробуждения решил от них избавиться? Ты думаешь, ты первый такой мудрец? До тебя уже были подобные… — сквозь истеричный смех надрывалась Анастасия. — И кто после этого из нас чудовище, Костя?! Кто?!
— Мои слова ты слышала, повторяться не буду, — отчеканил хмуро мужчина. — Получилось у меня или нет, я не знаю, но теперь среди Осокиных имеются не только литые маги, но еще и уникумы. И это то, что нам нужно!
— Запомни, Костя! — с отвращением выплюнула княгиня. — Никогда! Слышишь меня?! Никогда в этом доме не будет ноги этой вшивой швали! Мне плевать, кто он! Хоть трижды столп империи! Этот ублюдок сдохнет! Рано или поздно, но сдохнет!
— Я здесь хозяин! Моё слово — закон! — прорычал мужчина, с раздражением глядя на жену.
— Хозяин?! Закон?! Ты?! Если бы не смерть твоих братьев и поступок сестры, ты был бы никто! — разъярённо выпалила Анастасия, но уже в следующий миг та презрительно и насмешливо скривилась. — Но раз говоришь, что ты здесь главный, то уже должен был знать, что я отправила хунхузов за головой этой никчёмной твари! Или же ты этого не знаешь?
— Хунхузов?! Ты посмела?! — завопил разъярённым и раненым зверем князь, лишь в сантиметре успев остановить свою ладонь от лица жены.
А пока мужчина с ошеломлённым взглядом пытался хаотично и безрезультатно связаться с главой службы безопасности рода, очередная порция истеричного смеха разнеслась по покоям княгини.
* * *
Полис изгоев. Элистан.
Постоялый двор Тулаевский.
В общем и целом после небольшой беседы с Кочкиным и небольших разъяснений Федотова оказалось, что появление нового столпа империи частично повлияло на жизнь знати. Ведь по большому счету, так или иначе, многие аристократы были знакомы друг с другом. Как объяснил Илья когда «рождается» уникум, такое оживление происходит всегда, но ажиотаж поднялся еще сильнее после того, когда кто-то смог раздобыть информацию о том, что новоиспеченный обладатель силы духа и силы магии не принадлежит, ни одному дворянскому роду. Проще сказать, простолюдин. А так как в государстве у нас было менее полутысячи подобных мне, светская жизнь элиты, что называется, забила ключом. Оказывается, что последний явившийся миру столп империи был моим горе знакомым Ростиславом Романовым, и произошло это чуть более двух лет назад.
А если честно, как по мне ситуация вырисовывалась весьма дерьмовая с вытекающими из неё скверными проблемами.
Уже на подходе к постоялому двору пришло осознание того, что было слишком тихо. Причем, не во всем городе, полис постоянно находился в движении и повсеместно кишел жизнью, что днём, что ночью. Необычайно тихо было в Тулаевском. Реанорский слух улавливал многое, к примеру, из комнат и второго и третьего этажа, но складывалось впечатление, что прямо сейчас в зале отдыха царит тишина.
Заметил это не только я, но и Хельга, что пришла немного в себя, и которая поняла, что убивать её за грехи дома никто не собирается, а также Осман, а следом и Федотов. Лишь Кочкин вёл себя как ни в чём не бывало.
