Устинов дёрнулся, было, мне на помощь, но я лишь коротко ему отсалютовал сложенными за спиной пальцами, что всё в порядке.
Это ведь мой шанс.
Сразу же меня грубо схватили за руки и потащили к гуще наших вторженцев, а после как мешок с картошкой бросили к ногам, как я понял, Жени.
А дальше началось самое «приятное». Ботинок собачонки прошелся мне по рёбрам.
— Как тебе, Машенька, а? Этот щенок тебе он до сих пор нравится? — истерил на всю катушку Женя, продолжая насилие над моими рёбрами.
— Хватит! Он ведь не виноват! Я сама решила с тобой порвать! — испуганно шептала девушка. — Это было… моё решение. Ведь ты еще та… ТВАРЬ! — вдруг громко с отвращением заключила та.
Ай, да умница! Молодец, нельзя просто так отдаваться врагу. Да и, кажется, за прошедшие сутки я многое пропустил. Язва отшила Рыкова из-за моей персоны.
А после мне с вопиющей наглостью поставили грязную стопу обуви прямо на голову. Обидно.
— Не ври! Ты порвала со мной из-за его появления и с подачи своего дерзкого папаши! До него ты меня так не называла! — припечатал резко он, вновь возвращаясь к истязанию меня любимого.
Всё, сука! Молись всем известным богам! Такого позора я тебе не спущу! Плевать я хотел на ваш клановый переворот! Всех ублюдков перережу!
Но тут как нельзя кстати петухом разразился сынок Бережанова:
— Отец, это ведь тот урод! Из-за него тогда всё провалилось в клубе! Он убил мою охрану! Если бы не этот пацан, то у меня тогда многое получилось!
И очередной удар, но уже сынка Бережанова опрокинул меня лицом вниз, да так, что мои руки также оказались подо мной.
«А вот за это спасибо, сдохнешь последним или нет, но вы сами подписали себе смертный приговор…» — обрадовался в душе я, нащупывая в подкладке сюртука метательные иглы, ведь не просто так запросил именно этот комплект одежды, я ведь не сумасшедший, чтобы ходить без оружия.
Затем я аккуратно наполовину приоткрыл левый глаз, который сразу же встретился с холодным и напряженным взглядом Устинова, и как мог, я донёс до него слабым морганием, что осталось совсем немного.
— О, пап, — вдруг обрадовался Андрей Бережанов, оставив мою тушку в покое, но вот его тон мне почему-то не понравился. — А вот та сучка не плоха! Можно я оставлю себе её?
И затем свой взгляд устремил на… Риту.
А для меня это было последней каплей, ни одна шваль не смеет трогать мою собственность.
— Плевать на остальных, главное пока не тронь Устиновых! — отмахнулся от сына Бережанов. — Ну что, Жора, мы договорилис… ААААААААААААААРГХ!!!
Но договорить он не успел, потому как его разъярённый и наполненный болью рык разнесся по всему залу, доставляя мне просто умопомрачительное блаженство. И тот, наконец, опустил свою костлявую морду вниз на собственную кровоточащую лодыжку, которую насквозь пронзила моя игла.
И еще пять «листов» устремились к своим новым жертвам, требуя наказать весь этот тщедушный сброд.
Вот что значит эффект неожиданности!
— Нет, старый пентюх, не договорились! Без пяти минут трупу место на кладбище! Неприятно, не правда ли? — осклабился как можно шире я. — И ты не на того смотришь, кретин! Твой противник не я, старая ты обезьяна!
Глава 24. Незабываемый вечер, который превращается в кровопролитие и бойню…
— Нет, старый пентюх, не договорились! Без пяти минут трупу место на кладбище! Неприятно, не правда ли? — осклабился как можно шире я. — И ты не на того смотришь, кретин! Твой противник не я, старая ты обезьяна!
Все проклятия и вопли неистовой боли Бережанова были просто ноктюрном для моих ушей от всех высших фей Зеленвальда.
— ЩЕНОК, ДА Я ТЕБ…
Но фраза оборвалась на полуслове. В прямом смысле ярко-красная комета мелькнула совсем рядом со мной и вместе с раненым стариком вместе умчались куда-то прочь, снося своими телами пару деревянных перегородок, вылетая куда-то прочь на улицу, и от всего этого действия осталась лишь зияющая дыра в стене особняка, уйма пыли и разруха.
— В этом доме лишь я могу повышать тон… — услышал я издали сочащийся гневом голос главы клана Гамбит.
Дальнейшие события стали происходить просто с безумной скоростью. Отправленные во вторженцев иглы достигли своих целей почти сразу, одна попало в горло, вторая в лицо, третья и четвертая угодила в глаза, пятая же вонзилась в ухо. И те словно подпиленные деревья, повалились на ковёр, заливая уютную обстановку кровью. Кто кричал, а кто уже хрипел в предсмертных муках, но за следующую пару секунд, затихли лишь четверо, пятый, зажимая гортань, стоял на коленях, упираясь локтями в пол пытаясь помочь самому себе.
Я в свою очередь, не стал ждать реакции вторженцев и прямо-таки рыбкой юркнул под стол, нащупывая очередные орудия для убийства и вновь выныривая, но уже полностью готовым к бою и направляя их на оставшихся в живых четверых противников.
Один неизвестный мне воитель, прощелыга, ручная собачонка и тот самый чистокровный асианин, что был во главе группы.
— Этот вшивый степняк… мой!!! — донесся до меня рычащий голос Устинова, сквозь звук начавшейся битвы двух ратаев. — Убери оставшийся мусор. И позаботься о моих! В долгу не останусь!
Крыло беса мне в зад. Здорово придумано, Георгий Семенович, ничего не скажешь, мать твою! Неделю назад с детьми, а теперь с бессознательными. Где забрать мой выигрыш в лотерею?
— Маша в сторону, а лучше под стол! — скомандовал я, не сводя глаз с четверых противников, которые, наконец, пришли в себя и стали обступать меня со всех сторон. — Ну что, кухаркины сыны, — ощерился я, пытаясь вывести тех из себя, — сразитесь с воином или будете воевать с детьми и бессознательными женщинами? Вы мужчины или куски дерьма? Хотя всё-таки куски дерьма. По крайней мере, двух обиженных собачонок я вижу перед собой прямо сейчас. Не так ли, Женя? И ты… как там тебя? — стал насмехаться я над витязем и сынком Бережанова. Из Рыкова уже фонтанировала окутывающая его сила духа, как и из того самого асианина.
А после глаз зацепился за еле шевелящееся тело.
Трепещи Ракуима! Катков еще этот. И когда я успел записаться в спасителя слабых и немощных? Надо сместить эпицентр битвы в сторону. Благо зал достаточно просторный.
И осторожным шагами стал смещаться левее.
— Сабит, этот сопляк мой! — пропыхтел зло Женя, обращаясь к асианину. — В сторону! Лично его прикончу!
— Уйми свои обиды! — возразил ему грубо тот. — Его нужно быстро убрать! У нас план трещит по швам!!!
— Да, собачонка, уйми свои обиды! — гоготнул едко я. — Хотя тебе это уже не поможет…
— Сука! Ты труп! — рявкнул зло прощелыга, направляя на меня дрожащий от ярости клинок.
— Ничтожествам слова не давали, поэтому не тявкай! Лучше забейся в ближайшую щель и помалкивай, пока дядя Захар тебя не прирезал…
