Слезы Анны возымели на меня свое действие. Я расслабился и вдруг почувствовал волнение от того, что обнимаю ее.
Она выглядела потрясенной и одновременно обрадованной.
Я уткнулся носом в ее волосы и долго вдыхал ее запах, закрыв глаза.
Эта череда невероятных событий словно освободила мой разум. Я больше не думал, я довольствовался тем, чтобы следовать своим инстинктам и велениям своего тела.
Анна прижалась ко мне; обхватив ее руками, я нежно обнимал ее, наслаждаясь теплом касавшегося меня тела. Мой подбородок скользил по ее вискам, мои губы задели ее щеку, и я ощутил вкус ее солоноватых слез, пьянея от аромата ее кожи.
Наши губы сблизились, когда она медленно подняла лицо. Нежность ее дыхания окончательно меня сломила. Я чувствовал, что буквально тону. Самым бесповоротным и восхитительным образом.
И тут я вспомнил о своем кузене.
– Надо бежать к башне «Блэкстоун»! Мой двоюродный брат работает там сегодня вечером и…
– Я знаю, слышала, как ты говорил об этом.
Ее зрачки весело сияли в темноте.
– Значит, идем туда? – неуверенно сказал я.
– Это будет сложновато…
– Почему?
– Сначала тебе придется… отпустить меня, – ответила она с лукавой улыбкой.
После секундного колебания, во время которого мое тело явно вступило в борьбу с разумом, я разжал объятия.
– У нас проблема, – сказал я. – У нас больше нет «Зодиака», чтобы добраться до Манхэттена.
– Поедем по канатной дороге. Но на этот раз сядем в вагон…
– Охранник меня узнает, – ответил я, покачав головой, – и ничего хорошего из этого не выйдет. Он попытается задержать меня, пока не приедет полиция. В любом случае он ни за что не позволит мне подняться в вагон.
Анна ограничилась загадочной улыбкой вместо ответа.
Мы шагали к станции, как вдруг мне в голову пришла одна мысль, и я замедлил шаг.
– В чем дело? – спросила Анна.
– Как так вышло, что в «Зодиаке» меня преследовал человек… который покинул остров раньше меня?
– У меня есть лишь частичный ответ, но это долгая история… Я расскажу тебе все, что знаю, когда мы сядем в вагон, – сказала она, ускоряя шаг.
Как я и ожидал, охранник узнал меня издалека и с торжествующим видом скрестил руки. Усатый, невысокий, крепкий, задрав подбородок с улыбкой превосходства на лице, он явно заранее наслаждался предстоящей стычкой.
Я спрашивал себя, что я смогу сказать ему в качестве аргумента, чтобы одновременно оправдать свой поступок и добиться того, чтобы он позволил нам сесть в вагон. Но ничего не смог придумать.
Когда мы подошли, Анна сунула ему под нос свой значок еще до того, как он успел раскрыть рот.
– ЦРУ. Отправляйте немедленно, – сказала она с совершенно естественной властностью.
Он попытался что-то промямлить, но передумал и поспешил открыть нам турникет, а затем побежал впереди нас до самой кабины.
Тридцать секунд спустя она со скрежетом тронулась, что заставило меня вспомнить мое последнее путешествие и содрогнуться.
– Я воспользовалась им в последний раз, – сказала Анна, пряча значок. – В понедельник должна его сдать.
Кабина быстро набрала высоту, и, когда она поравнялась с самой высокой опорой и начала покачиваться, я бросил взгляд в окно. Трудно было представить, как я выжил после такого падения.
– Ты знаешь, как добраться до башни «Блэкстоун»? – спросила Анна.
– Предпочел бы проверить. Дай мне мой телефон.
Анна достала его из сумки и протянула мне. Я сверился с маршрутом по навигатору.
– От платформы канатной дороги у нас уйдет шестнадцать минут, чтобы добраться туда пешком. Но непонятно, успеем ли мы вовремя, чтобы спасти моего брата.
Она посмотрела на меня, и в слабом желтом свете кабины я прочитал в ее глазах сочувствие и искреннюю тревогу.
– Я попытаюсь до него дозвониться.
Его телефон был в режиме автоответчика. Я оставил ему сообщение, велев как можно скорее убираться из небоскреба, и подчеркнул, что это вопрос жизни или смерти.
– Я звоню Роберту Коллинзу, – сказал я с неохотой.
– Нет! – воскликнула она.
– Почему?
– Я тебе не советую, – ответила она, отводя глаза. – Я… не уверена, что в этом деле можно доверять ФБР.
Почему она так сказала? Это не имело никакого смысла.
– Думаю, тебе есть что мне рассказать…
– Смотри! – воскликнула она, показывая на набережную Манхэттена.
Полицейский катер эскортировал «Зодиак» к причалу. В сумерках виднелись силуэты нескольких мужчин.
– Думаю, этот тип больше не будет тебя беспокоить, – сказала Анна с иронией.
– Так что ты хотела мне рассказать?
Она собралась с духом и посмотрела мне в глаза:
– Я притаилась в зарослях перед развалинами больницы, в нескольких метрах от того места, где мы расстались. Тебя не было какое-то время, как вдруг я услышала в зарослях какой-то шорох слева от меня. Сначала я подумала, что это бродячая собака или какой-то дикий зверек. Мне было не очень спокойно, но потом я взяла себя в руки, повторяя себе, что животное редко нападает на человека, который ему не угрожает. Так что я замерла совершенно неподвижно, не переставая смотреть по сторонам. И тут я увидела силуэт мужчины, который полз по направлению к развалинам. У меня внутри все похолодело. Я была просто парализована, не смела даже шевельнуться и молилась, чтобы он меня не заметил. Мужчина прополз еще немного и остановился. Он был всего лишь в пяти-шести метрах от меня! Ужас… Он не шевелился, я тем более, и все это продолжалось… В какой-то момент в больнице раздался сильный шум, а потом – тишина. Я спрашивала себя, что с тобой случилось. Но я ничего не могла сделать, даже пальцем пошевелить. Затем послышались голоса, и тут я заметила тебя через проем в стене слева. И другого мужчину я тоже видела. Я слышала почти все, о чем вы говорили. А потом вдруг, перед тем как вы закончили, тип, который был в нескольких шагах от меня, снова пополз, только в обратную сторону. Я была в ужасе при мысли о том, что он меня увидит. А затем выбежал ты. Я хотела присоединиться к тебе чуть позже, но было слишком поздно: когда я оказалась рядом с канатной дорогой, то увидела, как ты висишь на кабине… И потом, мне так казалось, я видела, как ты погиб…
Она замолчала, и в кабине наступила тишина, прерываемая лишь слабым скрипом из-за небольшой качки.
– Так это тот тип, что взял «Зодиак» и попытался меня убить?
– Несомненно.
– И как он выглядел?
– Было темно, и он лежал на животе. Я только видела, что он совершенно лысый и у него одно ухо.
