Моя интуиция решительно ни на что не годилась: я все время опаздывал. Пора было остановиться.
– Но это значит, – сказала Анна, – что факты лишний раз подтверждают точность предвидений Тимоти.
– Совершенно верно, – признал Кантор.
У меня возникло ощущение, что все ко мне относятся как к маленькому хрупкому созданию, самолюбие которого не должно пострадать от их слов. Смешно. Но что еще им оставалось делать, они прекрасно знали, что я в любом случае собирался откланяться в конце дня. И все же их отношение начинало меня бесить.
– И еще одна вещь, – сказал я.
Я не собирался говорить им об этом, но, раз уж мои предыдущие предвидения оказались верными, я решил рискнуть. Кроме того, раздражение толкало меня отступить от моей обычной сдержанности.
Я повернулся к Анне:
– Сегодня ночью я провел одиночную сессию.
– Вот как… очень хорошо.
– Я увидел нечто странное. Совсем несуразное. Вам решать, что вы будете с этим делать.
– Ясно, – ответил Кантор.
– Так вот: я визуализировал мужчину лет сорока, без левого уха; оно как будто начисто отрезано. Мужчина управлял чем-то похожим на игрушку. Машинкой с дистанционным пультом…
Никто не отреагировал на мои слова, кроме Роберта, который явно с трудом сдержал улыбку.
– Мне сразу подумалось, – добавил я, – что это могло быть связано со способом, которым он привел в действие взрыватель, но тут я не силен. Возможно, позже я смогу сказать больше.
После собрания я потребовал получасовый перерыв, чтобы посмотреть почту, позвонить коучу по медиатренингам, но главное, чтобы выпить двойной кофе и окончательно проснуться.
Мне разрешили устроиться в конференц-зале, где мы с Анной работали накануне, и дали пароль от находившегося здесь компьютера.
Я уже собирался достать из кармана телефон, чтобы позвонить коучу, когда услышал сигнал, оповестивший меня о полученном сообщении. Оно было от моего агента.
Передачу у Опры отменили. Не переживай, найдем что-нибудь еще.
До скорого.
Билл
Этого я не ожидал…
Какое разочарование…
Я совершенно растерялся…
Это был жестокий удар. Конец всем надеждам на взлет, моя карьера… снова подождет. Но сколько времени? Некоторые писатели всю жизнь ждут понапрасну и в конце концов озлобляются, чувствуя себя непонятыми и несчастными. Другие сдаются после нескольких лет борьбы и устраиваются на какую-нибудь бессмысленную работу, вымарав из своих резюме прекрасные литературные дипломы, чтобы не показаться чересчур образованными для этих жалких должностей.
В дверь постучали.
Молодая сотрудница принесла мне кофе, и я поблагодарил ее. Я смотрел ей вслед, спрашивая себя, не пришлось ли и ей довольствоваться работой, не соответствующей ее квалификации.
Что ж, все же нельзя поддаваться отчаянию. Я слишком хорошо знал, насколько разрушительной может быть депрессия. Погрузиться в нее легко, а вот выбраться – куда сложнее. И потом, вдруг Билл и в самом деле договорится, чтобы меня пригласили на еще какое-нибудь шоу? Главное – в это верить. Просто верить.
Я сел за компьютер и вошел в свой почтовый ящик. Ничего срочного. Я закрыл окно.
Мне нужно было отвлечься… Я начал просматривать в Интернете новостные ленты. Неудивительно, что повсюду пестрели заголовки о серии поджогов вместе с будоражащими воображение фотографиями горящей башни «Барклайс». В некоторых статьях описывали преступника как активиста в борьбе за окружающую среду.
Большинство организаций, связанных с защитой природы, опубликовали заявления, направленные против поджогов и осуждающие любые насильственные действия во имя спасения окружающей среды.
Один из журналистов задавался вопросом, почему расследование до сих пор не сдвинулось с мертвой точки, ведь «Зов предков» некоторым образом внес в дело известную ясность.
«Зов предков»? Это еще что такое?
Мне пришлось углубиться во вчерашние статьи, чтобы узнать об истории мелодии, которая транслировалась вместе с сообщением об эвакуации.
Вчера… Но почему ФБР мне ничего об этом не сообщило?
Я вдруг подумал, что они, конечно, знали о моих взглядах на вопросы экологии. Не проходило и недели, чтобы я не подписал какой-нибудь онлайн-петиции в поддержку бесчисленных акций, которые организовывали защитники природы. В ФБР, должно быть, опасались, что у меня может возникнуть затруднение с данным делом, если сообщить мне о его экологической подоплеке. Тем не менее я никогда не оправдывал насилие, не важно, во имя какой цели. Никогда.
Я сделал глоток кофе.
Чтобы не впасть в отчаяние, я собирался с головой погрузиться в расследование. Это было лучшее, что я мог сделать. Работать, чтобы забыть, чтобы справиться с этим ударом и снова почувствовать себя полезным. Помочь арестовать преступника и гордиться собой.
Внезапно я ощутил острое желание устроить еще одну самостоятельную сессию. Чтобы ускорить процесс. И на этот раз я точно знал, что спрашивать, какую цель искать.
Связь между атакованными компаниями и защитой природы.
Я незамедлительно преступил к делу, понимая, что меня в любой момент может прервать Анна, которая должна была вот-вот ко мне присоединиться. И я сразу же записал это опасение в колонку «неблагоприятных помех».
Все происходило очень быстро, гораздо быстрее, чем ночью в моей комнате в отеле.
Очень скоро я пришел к заключению, что искомый ответ был связан с неким природным элементом, в котором присутствовала вода. Я видел зеленое, много зеленого, а посередине две линии, которые сначала петляли, а затем сливались воедино. Одна была черной, а другая – охристого цвета. Прежде чем слиться в одну коричневую линию, они некоторое время шли параллельно, черная и охристая, бок о бок.
Если бы на моем месте был кто-то другой, он обязательно наткнулся бы на глухую стену. Но я достаточно хорошо знал географию, чтобы моментально определить местность.
Линии были реками. Одна черная, другая желто-охристая, они танцевали свой речной танец километр за километром, прежде чем слиться в одном потоке, чтобы стать самой полноводной рекой в мире, более могучей, чем восемь других величайших рек, вместе взятых.
Связь между компаниями, атакованными поджигателем, и защитой природы была найдена. Это Амазонка.
Возбужденный своим открытием, я вскочил и принялся расхаживать перед окнами конференц-зала туда и обратно. Ужасная башня без единого окна напротив как будто издевалась надо мной, грозя вторжением в мою частную жизнь.
Амазонка. Что ж, это было не лишено смысла: несомненно, пострадавшие финансовые конторы могли иметь то или иное отношение к экологической драме, которая там разворачивалась. Но какое именно? Мне нужно было знать больше, если я хотел предотвратить последствия и, возможно, выяснить, какой будет следующая цель или цели.
