теперь можно было спокойно поесть и обсудить сессию. Я снова занялся едой, но Дарина не спешила вернуться из игровой, которую сама вызвалась прибрать. Я уже собирался подняться, когда она, наконец, вошла на кухню и села за стол.
– Мы можем не обсуждать то, что случилось? – спросила Дарина в лоб.
– Конечно, нет, – ответил я, забавляясь ее волнением.
– Я хочу забыть про этот инцидент и буду рада, если ты не станешь постоянно напоминать.
– Почему? – я вздернул брови, искренне не понимая.
– Потому что это ужасно, Кир. Мало того, что я вешу тонну, у меня между ног отверстие размером с адроный коллайдер, а сиськи, как у Пам Андерсон в лучшие годы, так еще и этот молочный дождь во время первого секса в игровой. Если ты со мной разведешься, я пойму. Правда.
Я изо всех сил старался не смеяться и втягивал щеки, чтобы сохранить серьезность. Если бы заржал, Дарина точно сорвалась бы. Я усадил ее себе на колени, обнял крепко.
– Вот ты все и сказала, малышка.
– Черт, – ругнулась она. – Это было очень противно, да?
– Нет.
– Видел бы ты свои глаза, Кир. Ты был в шоке.
Я не стал спорить.
– Да, это было неожиданно, но не противно.
– Зачем ты сделал это?
– Черт знает.
Дарина закрыла лицо руками, забормотала приглушенно:
– Боже, это ужасно. Мне так стыдно.
Она плакала, черт побери. Оказывается, самое сложное не сделать ребенка и даже не родить его, бессонных ночей у нас тоже было не так много, а вот нестабильное состояние мамочки, которая привыкла совсем к другому – это та еще проблема.
– Дарина, – я убрал руки от ее лица. – Детка, я ведь видел на тебе и менее приятные жидкости, чем сегодня. Твою кровь, например. Пожалуй, даже слишком много раз для одной жизни. Что мне после этого твое молоко. Это же естественно. И я сам виноват. Твое тело откликнулось на возбуждение. Не более того.
– Я понимаю, да, но все равно. Эти фокусы… Сама себя не узнаю. Все иначе теперь, – уже спокойнее ответила она.
– Конечно иначе, ведь у нас ребенок, милая. Ничего не будет как раньше. И это хорошо.
– Ты думаешь? Меня бесят эти перемены.
Я рассмеялся на этот раз.
– И это говорит женщина, которая ворвалась в мою жизнь и перевернула ее с ног на голову.
– Ну знаешь, – заулыбалась и Дарина, ерзая на мне. – Ты так скучно жил. Я обязана была тебя встряхнуть.
– С тех пор ты только и делаешь, что встряхиваешь меня, Рин. И я люблю каждую перемену, потому что она делает нас лучше: самих по себе и друг для друга.
Она застонала, крепо-крепко обняла меня.
– Боже, я люблю тебя, Кир. Какое же счастье, что ты у меня есть.
– Успокоилась? Иди поспи немного.
– Да я не устала.
– Дарина, – я чуть повысил голос.
– Ох, ладно, не рычи, Мастер. Прилягу на полчасика.
Она даже в спальню не пошла, уснула на диване в гостиной, едва голова коснулась подушки. Я укрыл ее одеялом. Поразительно, но страсть противоречить мне я тоже любил. Наверно, потому что все это было частью моей покорной, моей жены, моей любимой женщины. В такие моменты меня переполняла гордость. Я не мог не ценить ее стремление быть матерью, женой, любовницей, покорной, оставаться активным членом сообщества и продолжать изучать психологические аспекты подчинения и доминирования. Как эта маленькая женщина умудрялась переделать кучу дел за день, у меня не укладывалось в голове. Возможно, потому что она идеальна не только для меня, но и вообще. А ведь проснется и опять будет переживать, что не пошла сама гулять с Сашей.
Когда-то я думал, что прикупил себе букет проблем. Кто бы знал, что Дарина окажется самым ценным моим приобретением.
Я вышел на балкон, вдохнул воздух с океана, улыбаясь самому себе и всему миру. Да, определено, все перемены к лучшему.
КОНЕЦ
