– Я готов принять наказание, леди.
– Нет, – выкрикнула она. – Встань. Что за бред? Ты не сделал ничего плохого. Невозможно контролировать все. Тем более мысли.
– Наверно. Но если моей леди угодно, я должен пытаться.
– Нет, – повторила она, закрыв на миг лицо ладонями, всплеснула руками. – Я… Мне приятно тебе нравиться.
Я видел, что Дарина мечется. Нет, она стояла на месте, но глаза вращались почти как у хамелеона, а мысли буквально выпрыгивали из головы, и я мог поймать их и прочитать без труда. Не знаю, чего ей это стоило, но она собралась и даже сделала шаг ко мне навстречу.
– Это все очень странно, но я не буду тебя наказывать. Не так…
– Спасибо, Госпожа, – проговорил я.
Безумно хотелось поцеловать ее сейчас. Хотя бы этот урок она выучила. Нельзя наказывать просто потому что ты зол сейчас или не в духе. Нельзя приносить в тему обиды. Да, ты надел на нижнего ошейник, но не имеешь права вымещать на нем злость без повода. Даже если он совершил промах. Наказание должно соответствовать провинности, а не усугубляться настроением.
– Мне нужно немного побыть одной.
– Будут какие-то распоряжения, леди?
– Пока нет. Я дам тебе знать.
И ушла к себе в комнату. Я очень наделся, что она не станет замыкаться, просто устаканит все в голове и начнет действовать.
Дарина меня не разочаровала. Уже через час она пристала сообщение:
Приготовь ванну. Я хочу, чтобы ты меня искупал.
Я улыбался, пока настраивал воду и выбирал соль для ванны. Правда, искренне радовался, что Дарина выбрала для меня этот способ служить. Наши посиделки в джакузи как нельзя лучше показывали эфемерность черты между подчинением и покорностью. После сессии, в горячей воде, давая отдых мышцам, мы оба растворялись во взаимной заботе. Конечно, больше брал на себя я, как мужчина и доминат, как тот, кто обычно затрахивал Дарину до беспомощности.
Сейчас ее прихоть была для меня удовольствием куда большим, чем раньше. Я приятно открывал для себя светлые грани служения женщине. Во время обучения мне приходилось быть снизу, но я воспринимал это вынужденным неудобством. Мне не нравилось подчиняться Айзе, хотя я прекрасно к ней относился. С Дариной – иначе.
Я не чувствовал унизительного зуда, не боялся приказов, которые мне будут отвратительны. Я доверял ей всецело и готов был принять все, если это сделает нас лучше и понятнее друг для друга. От нее я чувствовал то же самое. После всего, что она пережила ночью, после припадка в игровой и сломанного ошейника она все еще держалась за… Не знаю. За чувства? За здравый смысл? За нас? Да, я поступил жестко и жестоко ночью, но может быть до нее хоть что-то дошло или доходит сейчас.
– Я имела в виду ванну в моей комнате, – вырвал меня из размышлений раздраженный голос Госпожи.
– Простите, леди, – пробормотал я, полагая, что лучше не напоминать ей, что не было этого уточнения в сообщении.
– Сделай все там. И поживее.
Ванная в ее комнате была меньше и без пузырьков, но кто я такой, чтобы спорить?
Дарина стояла рядом, пока я повторял все свои действия. Едва вода набралась, она сбросила халатик и шагнула в воду, приказав мне кратко:
– Жди.
Я опустился на колени, как диктовал протокол.
У меня не наблюдалось обычно проблем с терпеньем, но быть рядом с голой Дариной и не иметь права ее коснуться – это так себе ситуация. Я дернул головой, внезапно ощутив, что ошейник давит.
– Ты в порядке? – тут же среагировала она.
– Да, Госпожа.
– Если что-то хочешь сказать, не стесняйся.
– Ваши плечи леди. Я мог бы сделать массаж.
– Это уловка, чтобы устроиться позади меня в ванной?
– Отчасти, – улыбнулся я.
Дарина усмехнулась.
– Ладно. Давай.
Зря я думал ее перехитрить. Госпожа, конечно, проявила милость, пустив меня в тесную ванну, позволяя касаться ее и слушать сладкие стоны, пока я разминал ее мышцы, но она еще и сразу начала ерзать своей попкой по моему члену, усугубляя и без того сильное возбуждение.
Дарина стонала и двигалась, а я не имел права остановиться или остановить ее.
Маленькая жестокая Госпожа.
Как только я стал больше гладить ее, чем массировать, она проговорила:
– Думаю, так надо делать чуть ниже.
И потянула меня за руки так, что ладони оказались на груди. Мне не надо было повторять дважды. Я мягко сжал ее груди и погладил соски большими пальцами.
– Шутишь? – тут же сердито выплюнула она, обернувшись и сверкая в меня влажно злым взглядом. – Жестче, Кирилл. Ты же знаешь, как я люблю.
О, да. Я знал.
– Так, леди?
Я сдавил соски между пальцами и оттянул. Она откинула голову назад, уронив затылок мне на плечо и протяжно застонала.
Ее руки, нырнули в пену, под воду, и я ощутил их движение. Дарина ласкала себя. Я зажмурился, чтобы не поддаться соблазну надавать ей по рукам или насадить на свой член. Ошейник снова стал давить, хотя я точно помнил, что Дарина не затягивала. Может быть из-за воды.
Все мысли улетучились, едва она снова заерзала на мне. Пришлось концентрироваться на ласке ее груди и удовольствии для Госпожи. Но как же это было непросто.
– Позвольте мне, – прохрипел я, передвигая руки на ее живот.
Она, конечно, не позволит мне ее трахнуть, но хоть прикоснуться…
Дарина подпрыгнула так, что вода вышла из берегов и залила пол.
– Ты помешал мне, – выпалила она с шипением.
– Простите. – Я опустил глаза.
– Черт, Кир, это… какого дьявола?! Ты… Ты совсем меня не слышал? Что я велела делать?
– Ласкать вашу грудь, моя леди.
– Прекрасно. Думаешь, можно так просто пренебречь приказом?
– Нет, Госпожа.
– Ты один можешь касаться меня. Тебе одному я позволяю так много, – уже кричала она.
Мои слова против меня же.
– Что я могу сделать, чтобы искупить вину?
– Ничего, – уже тише произнесла Дарина.
Ее руки опустились, глаза потухли.
– Вы можете наказать меня, Госпожа. Тогда я выучу урок.
– Похоже, мне придется. Напомни, что для тебя самое жесткое наказание.
О, если бы я знал. Перебрав в памяти все экшены, которые принесли мне побои, я так и не нашел в физической боли особой жести. Ответ родился сам собою, без раздумий.
– Не иметь права коснуться вас.
– Что ж… Тогда ты не сможешь меня вымыть, как я планировала.
