– Все хорошо, – снова соврала я, прикусывая язык и морщась от того, как опять все стало сложно.
Кирилл тут же убрал руки и развернул меня к себе лицом.
– Почему ты врешь мне? Это из-за Джерри? Он что-то сказал? Я видел, как вы говорили. Рин..?
Я снова задыхалась под его изучающим, внимательным и сердитым взглядом. Не знаю, что со мной случилось, но я стала опускаться на колени.
– Дарина, ты чего творишь? – зашипел он, сжимая мои плечи и встряхивая. – Очнись.
– Простите, Мас…
– Я не Мастер сейчас! – повысил голос Кирилл.
–Прости. Боже, прости меня. Я соврала, – начала я признаваться, словно прорвало плотину. Слезы покатились по щекам. Я пыталась успокоиться, но тщетно. – Я знаю Джерри. Мы знакомы.
– О, вот как?
– Да, в Лос- Анжелесе.
Удивление на лице Кирилла стало сменяться пониманием. Но совершенно неожиданно он… рассмеялся. Тихо и чуть печально, как мне показалось, а потом уронил голову мне на плечо, спросил, опаляя горячим дыханием кожу:
– Тот самый доминант, который тебе понравился?
– Да. – Я задрожала, хотя было жарко, мня всю трясло и снова затошнило. – Прости, что соврала тебе. Прости, пожалуйста.
Кирилл поднял голову, взглянул на меня, положил ладонь на щеку, стер слезы.
– На тебе лица нет, маленькая. Давай уедем.
– Но ведь этот прием важен для тебя.
– Ты важнее, – проникновенно проговорил Кир, продолжая гладить по щеке. Я потерлась о его ладонь. – Тем более, я все решил, что собирался. Поехали.
Я поцеловала его пальцы и послушно пошла за ним в зал и к выходу. Через несколько минут мы уже были в машине. Кирилл сгреб меня в объятия, усадил на колени. Его губы гуляли по моему лицу, а руки проникли под платье и снова тянули за веревки.
– Не надо меня обманывать, девочка. Я что только не успел себе придумать.
– Прости. Я думала, что успокоюсь и все скажу, но еще сильнее накрутила себя.
– Я так и понял. – Кир потянул веревку, заставляя ее впиться в клитор. Я едва не застонала на весь салон лимузина. – Ты ушла в уборную, но не попросила снять ее.
– Ох, да. Действительно.
– Значит, тебе нравится Джерри?
– Пожалуйста, давай не будем…
– Почему нет?
– Мне кажется, это не очень приятная тема. Для тебя.
– Да, я адски ревную тебя, – признался Кирилл, прикусив кожу за ухом.
Я громко застонала. Благо мы были отрезаны от водителя, а то бы сгорела со стыда.
– Не надо. Я твоя.
– Я знаю, сладкая. Знаю. Но одна мысль, что ты могла быть с ним…
– Не могла. Я же говорила, Кир. Я не смогла из-за тебя.
– А вот это меня заводит до тряски.
Я инстинктивно поерзала, чтобы ощутить его эрекцию. Да, он не лукавил. И теперь пришла очередь Кира стонать на весь салон.
– Что же ты творишь, маленькая. С ума меня сводишь.
Он целовал меня всю дорогу до отеля. Пальцы Кира продолжали путешествовать по моему телу. Он трогал везде, где мог, и постоянно тянул за веревки или отодвигал ту самую между ног, чтобы протолкнуть в меня палец.
Я смутно помню, как мы выли из машины и поднялись в номер. Даже в лифте целовались, как сумасшедшие. Едва мы оказались в темной гостиной, Кир прижал меня к стене, потянул за молнию платья, махнул рукава, заставляя лиф упасть на талию. Его губы сомкнулись на соске, а палец снова погрузился внутрь. Я была возбуждена до предела, но помнила, что нельзя кончать. Мастер требовал воздержания всю неделю. Я не могла нарушить этот приказ.
– Он твой третий, – прошептал Кирилл мне в губы. – Скажи мне, Рин. Джерри был с нами? Так? Ты хочешь нас обоих?
Он продолжал трахать меня пальцем и касаться губ своими, а я снова начала паниковать. Не из-за того, что могла кончить. Нет, это я вполне контролировала. Но вот Джерри… Он был с нами, да. Тогда и сейчас. Я абсолютно точно не хотела сейчас никого третьего между нами. Но глаза Кирилла горели безумием. Я знала, что он не остановится, не услышит моих оправданий. И если он сейчас разрешит мне кончить… Все будет очень, очень плохо и запутанно.
Поэтому я сказала единственное, что могло остановить его.
– Желтый
Салманов
Едва я услышал стоп-слово, моментально очнулся. Как меня занесло в эти дебри? Почему я не видел? Как не понял? Где ошибся? Зачем усугублял?
Моментально отшатнувшись, я увидел в глазах Дарины мольбу и боль. Озлобленный и разочарованный я отошел к столу, достал из бара бутылку, налил, но тут же отшвырнул стакан. Это не поможет. Никогда не помогает. Я хлопнул ладонями по столешнице и сразу же услышал всхлип Дарины. Обернувшись, увидел, что она так и стоит у стены, вжимаясь в нее, кусая губы и стараясь не расплакаться. Все так же ослепительно прекрасная, в спущенном до талии платье, веревках и отчаянии.
Боже, какой дебил.
Я вернулся к ней и взял лицо в ладони, расцеловал щеки, прикрытые глаза, дрожащие губы.
– Тихо, тихо, маленькая. Все хорошо. Я с тобой.
– П-простите, – пролепетала она. – Я не должна была…
– Да, знаю. Я тоже. Тоже не должен был. Оба хороши. Давай это снимем. – Я аккуратно расстегнул замочек на цепи. – Она делает тебя покорной, Дарин. Ты не сабмиссив сейчас. Переключайся. Я тебя не наказываю.
– Все равно, я тебе наврала, – шмыгнула она носом, продолжая трястись. – И Джерри…
– Чи-чи-чи, никакого Джерри, малыш. – Я заставил ее смотреть мне в глаза. – Только ты и я. Посмотри на меня. Слышишь?
Она смотрела и кивала, но из глаз потекли слезы. Наверно, это хороший знак. Эмоции нашли выход. Не все, но отчасти…
– Хочешь, я сниму веревки?
– Нет. – Она скрестила руки, вцепившись в бандаж. – Нет, не надо. Оставь их. Пожалуйста.
– Ладно, ладно. Я оставлю. Пойдем.
Я взял ее на руки и понев ванную. Там сбросил платье, которое так и болталось на бедрах, настроил воду в душе, разделся сам и встал вместе с Дариной под горячие струи.
Член тут же встал тоже. Мне много не надо. Только увидев, как веревки намокли, я возбудился, а уж прижав Дарину к себе все усугубил. Сейчас у меня были дела поважнее, чем эрекция. Я обнимал и гладил Дарину, целовал ее губы, уговаривая успокоиться, стирал пальцами косметику с лица и без остановки повторял, то все хорошо, что она нужна мне, что все в порядке. Мы в порядке.
Она не верила, продолжая дрожать. Хоть и кивала, но все равно никак не успокаивалась. Я протолкнул руку под веревку, ввел в нее два пальца. Медленно, осторожно. Стал двигать ими неспешно, одновременно поглаживая клитор. Дарина, наконец, закинула руки мне на шею, и из ее рта вырвался стон, а не всхлип.
