Я надеялась на молниеносную реакцию, перепалку и собиралась дразнить его, вернувшись за стол к Андрею, но он не отвечал мне. Я поправила макияж и вымыла руки, воспользовалась зубной нитью, но Кирилл так ничего и не написал. Я расстроилась. Серьезно. Не зря говорят, что худшее наказание Мастера – это игнорирование.
Взявшись за ручку двери, я уже собиралась выйти в зал, но тут она сама распахнулась, и в уборную влетел Салманов. Он затолкал меня в кабинку.
Я так опешила, что не проронила ни слова, просто вжалась в стену и смотрела на Кирилла снизу вверх, громко дыша. Я слышала, как оглушительно бьется мое сердце, разгоняя кровь по венам. Внизу живота тут же стало щекотно и горячо. Невероятно. Он просто смотрит на меня как голодный лев на добычу, а я возбуждаюсь. Мгновенно. Да, напряжение между нами почти осязаемо. Это сложно не заметить, еще тяжелее игнорировать.
Кирилл поднял руку, коснулся моего лица и провел пальцем, очерчивая скулы. Его ладонь накрыла мое горло, слегка сжав.
– Ты думаешь, это смешно? – прошептал он до ужаса спокойно, ровно, никак не выдавая своих эмоций.
Пальцы сжались, надавив на шею. Я судорожно вздохнула, продолжая смотреть на него молча. Он стиснул горло сильнее, но лишь на миг.
– Я задал вопрос. Отвечай мне, черт подери.
– Н-нет. Не знаю, – залепетала я, едва сдерживая дрожь.
Мой идеальный Мастер.
– Нет, что? – рыкнул Кирилл, легонько шлепнув меня по щеке.
– Нет, сэр, – поспешила поправиться.
Его глаза снова казнили меня, но Кирилл не спрашивал про Андрея, не обвинял. Он просто смотрел, но так, что мне хотелось опуститься на колени и извиняться за дерзость и непослушание. Черт, я же без ошейника. Я могу быть собой.
Только вот не хочется. Сейчас я нуждалась в подчинении, в его доминировании, и мы щедро давали это друг другу.
Кирилл отпустил мою шею, провел большим пальцем по губам, и я приоткрыла рот, чтобы поцеловать и лизнуть его. Он заменил палец на указательный, проталкивая его дальше, добавляя второй.
Я посасывала и облизывала их, продолжая смотреть на него, замечая, как на смену грозе приходит желание, страсть.
Он забрал у меня пальцы так резко, что я застонала от ощущения потери.
– Тише будь, – приказал он и бесцеремонно поднял подол платья.
Я прикусила губу, чтобы не засмеяться. Все это ради трусиков? Серьезно?
– Тебе все-таки смешно, да? – не разделил моего веселья Кирилл. – Решила пошутить?
Он провел пальцем по прозрачной синей материи, которая прикрывала меня чисто символически.
– Нет, сэр. То есть – да. Разве это не забавно?
– Весьма. – Салманов склонился и отодвинул ткань платья с моего плеча. Он обвел языком засос, который оставил мне в субботу. – Что ж… Давай повеселимся, девочка.
Он стал водить по трусикам, которые тут же пропитались моей влагой.
– Какая прелесть, – продолжал шелестеть Кирилл, как змей-искуситель, отодвигая платье, чтобы целовать свои засосы на моей коже. – Ты давно такая мокрая? Андрей тебя возбуждает? О чем вы говорили?
– Вы хотите услышать правду, сэр? Или мне необязательно отвечать?
– Отвечай.
Кирилл больно куснул меня за плечо, заставляя вздрогнуть и пискнуть.
– Он считает, что подойдет мне лучше вас, сэр. В качестве доминанта.
Кирилл выпустил ехидный смешок изо рта.
– Самонадеянно с его стороны.
– Я ему так и сказала, сэр.
– Ты моя хорошая. А потом решила побыть плохой девочкой и пошла в туалет, чтобы дразнить меня трусиками.
– Да, сэр. Простите.
Все это время он продолжал гладить меня, пощипывать, оттягивать трусики, чтобы они тёрлись о клитор, но ни разу не коснулся его сам, не надавил так сильно, как мне хотелось бы. Это была горячая месть. Кирилл не ждал, он действовал сразу. Я собиралась раскаяться и начать умолять, но дверь хлопнула, и кто-то вошел.
Салманов приподнял брови, гнусно ухмыляясь, а потом опустил крышку унитаза, сел и притянул меня к себе. Дверь хлопнула еще раз, послышались голоса. Боже, ну почему всем приспичило одновременно?
Я закусила губу, чтобы сдержать крик, потому что Кирилл взял меня за ногу и закинул ее себе на плечо. Я едва не упала. Чудом удержала равновесие, упершись ладонями в стены кабинки. А Салманов задрал подол и прильнул ртом к моей влажной плоти. Он посасывал прямо через трусики, сжимал губами клитор, чуть прикусывал, сводя меня с ума. А я даже не могла прикрыть рот рукой, только и оставалось, что кусать губы, сдерживая стоны и мольбы.
Кирилл отстранился и подул, потянул за трусики, заставляя ткань впиться в клитор. Я едва стояла на одной ноге. Голоса стихли, и дверь хлопнула дважды. Салманов оттолкнул меня, встал, прижал к дверце и набросился на мой рот. Я всхлипнула и повисла у него на шее, трясясь от желания. Кирилл, наконец, сунул пальцы мне в трусики и стал гладить жестко, почти причиняя боль.
Я не могла попросить его, не могла оттолкнуть. Мне было хорошо просто от ощущения его руки, его губ, его власти надо мной. Слезы брызнули из глаз, а тело начало вибрировать от приближающейся разрядки.
И тут все исчезло. Он просто остановился. Вынул руку. Забрал губы.
Дьявольская улыбка на губах дала понять, что больше сегодня я не получу.
– Что-то хочешь сказать, маленькая? – издевательски проговорил Кирилл.
– Нет, сэр, – пропыхтела я, едва сдерживаясь, чтобы не начать орать на него.
– Да? Ладно. Позволь, я пройду.
Я начала отстраняться, уступая дрогу, но он неожиданно развернулся, опять нырнул рукой мне под платье.
– Совсем забыл…
Я вскрикнула, почувствовав, как ткань трусиков впивается в мою кожу, а потом рвется с оглушающим треском. Салманов сунул клочок ткани себе в карман.
– Заберу на память.
Он подмигнул и быстро вышел. Я стояла, прижавшись к дверце, рвано дышала, стараясь унять трясучку. Пульс бил в виски, голова кружилась, но при этом я чувствовала себя такой счастливой. Вот оно. То, что я хотела. Это мой Мастер. Никуда он не делся. Все так же жесток и суров, скуп на оргазмы, но щедр на ласки.
Я вышла из уборной с горящими щеками и глупой улыбкой. Ничего не могла с собой поделать. Наверно, Андрей все понял. Уверена, он заметил, что Кирилл тоже прервал обед. Как бы то ни было, Разгуляев ничего мне не сказал. Разговор не клеился. Мы обменивались какими-то формальными репликами о еде и погоде.
Я чувствовала себя странно без белья. Неуютно, потому что рядом был Андрей, и горячо, потому что несколько раз ловила взгляд Кирилла.
Попрощавшись с Андреем, я вышла из ресторана, села в такси. Телефон пиликнул сообщением.
