– Иначе ты что?! – усмехается мой собеседник. – За тебя уже заплачены немалые деньги, так что поднимайся на борт, или я сам затащу тебя наверх, и тебе это совсем не понравится, шлюха!
– Да как вы… – едва успеваю возмутиться я, но тут мужчина уже явно не выдерживает: он в два шага подскакивает ко мне с перекошенной от ярости физиономией, хватает меня за запястье и тащит вверх по трапу так, что я тут же падаю на ступеньках и сдираю коленки в кровь…
Его это не останавливает: он продолжает тянуть меня, хотя я спотыкаюсь каждое мгновение и никак не могу вернуть себе равновесие. В попытках вырваться из цепких лап, я кричу и дергаю руками и ногами, но все это совершенно бессмысленно и бесполезно: мужчина намного сильнее меня. Моя истерика не приносит никаких результатов, я только срываю голос и окончательно выбиваюсь из сил.
В результате он втаскивает меня, зареванную и задыхающуюся, в этот чертов самолет и грубо швыряет на сидение, явно обтянутое натуральной кожей. Даже захлебываясь слезами, я успеваю заметить, как богато смотрится салон этого частного джета: тут кожа, дерево, стекло, дорогая техника…
Куда я попала?!
– Выпустите меня немедленно! – кричу я, вскакивая с места, но получаю сильную пощечину и с воплем боли падаю на пол, утыкаясь мокрым от слез и соплей лицом в настоящий персидский ковер.
– Агентству заплатили за тебя бешеные деньги, так что ты никуда не пойдешь! – рычит мужчина. – Ты будешь годами отрабатывать эти бабки, стоя на коленях с сотнями членов во рту, ясно тебе, шлюха малолетняя?!
Что…
Что он сказал только что?
Годами?!
Сотни членов?!
Подождите…
Что?!
Я отползаю к стене, прижимая к груди содранные коленки:
– Вы ошибаетесь… Я заключила официальный договор… Я лечу в Питер на неделю…
– Ты летишь в Рас-аль-Хайму, и это навсегда, – такими словами мужчина просто пригвождает меня к полу.
Сердце колотится в груди часто-часто и вот-вот выскочит наружу.
– Я не понимаю… Что за…
– Заткнись уже! – рыкает мой агрессивный собеседник. – Или я врежу тебе так, что ты отрубишься до конца полета, поняла?! Хозяин будет недоволен, но лучше уж я получу втык от него, чем буду слушать твое нытье несколько часов подряд… достала, блять.
С этими словами он отходит куда-то вглубь салона, а я остаюсь сидеть в углу на полу джета, заливаясь слезами.
Катя была права.
Во всем.
А я не слушала ее – понадеялась на свою разумность, на честность Романа и его агентства.
Хотела спасти брата.
И ведь деньги пришли! Огромная сумма! Я перевела ее матери! Это не фейк, не подстава, а реальные два с лишним миллиона рублей…
Что все это значит?!
Куда мы летим?!
Где находится Рас-аль-Хайма?!
И кто такой господин Хуссейн, которого я должна называть хозяином?!
Я понимаю, что сейчас мне никто не даст ответов на вопросы. Мужчина, посланный, видимо, встретить меня и сопроводить, всю дорогу находится в противоположном конце салона, чтобы не слышать моих всхлипываний и причитаний, а я сама, окончательно утомившись от собственных слез, через пару часов пути просто засыпаю, положив голову прямо на персидский ковер.
Не знаю, сколько проходит часов, но я просыпаюсь от того, что меня трясут за плечо:
– Вставай, пора.
Я приподнимаю голову от ковра и тут же понимаю, что самолет идет на снижение: шум двигателя становится сильнее прежнего, уши закладывает от резких перепадов давления. Я одергиваю руку, не желая соприкасаться со своим провожатым, но все же послушно поднимаюсь, садясь в кресло, пристегивая ремень безопасности и выглядывая в иллюминатор. Поначалу под нами – только облака, больше ничего не видно. Но когда мы спускаемся пониже, сквозь белую пелену начинают проглядывать участки зеленых насаждений и шпили небоскребов. Да уж, это точно не ноябрьский Питер…
– Веди себя хорошо, будь послушной девочкой, и тогда никто не причинит тебе вреда, – говорит мне мужчина, подходя со спины.
– А вам не надо пристегнуться? – спрашиваю я язвительно. Мои слезы высохли, и я чувствую безумную злость на обман, которому позволила случиться.
Мой собеседник усмехается, но все же шагает в свое кресло, оставляя меня наедине с собственными мыслями.
Самолет все быстрее сбрасывает высоту, а я решаю для себя твердо и непоколебимо: послушной девочкой я в этой чужой стране не буду.
Частный джет с таким изяществом и легкостью приземляется на взлетно-посадочную полосу, окаймленную нежно-зеленым ухоженным газоном, что я не чувствую никакой тряски… ну, разве что где-то глубоко внутри – от переполняющего меня ужаса. Я просто уверена, что этот ужас написан сейчас у меня на лице и ясно читается в широко распахнутых глазах, все еще красных и опухших от пролитых за время долгого полета слез…
Но больше я плакать не намерена – у меня есть дела гораздо важнее. Например, выяснить, куда я попала, в чьей я теперь власти и как вернуться на родину. Это откровенно жуткое «навсегда», так дерзко и уверенно брошенное мне в лицо сопровождающим, звучит совсем неубедительно для моих ушей: ничто не бывает навсегда. И я совершенно точно не намерена провести всю оставшуюся жизнь в чужой стране в рабстве у каких-нибудь извращенцев.
Меня ведь для этого сюда привезли, верно?
Чтобы я «сосала члены», по словам того мужчины?
Ну уж нет.
Пусть сами сосут! И пусть подавятся!
Первый же член, который попробуют запихнуть мне в рот, я сразу откушу к чертовой матери, вырву с мясом и выплюну под ноги этим ублюдкам…
Может, я и не была бы так зла и решительна – но в России меня ждут мама и больной брат. Брат, которого я должна спасти! Я не имею никакого права подвести его! А сейчас я даже не знаю, что будет с той суммой, которую я перевела на материнский банковский счет…
Это же реальные деньги?!
Их не отзовут обратно?!
Не отберут решением какого-нибудь суда?!
Может, я невнимательно читала договор? Может, договор – это и вовсе дурацкая филькина грамота, не имеющая никакой юридической силы?
Но деньги…
Они же были!
Реальные деньги!
Ничего не понимаю…
А самое мерзкое – в этом сраном агентстве знали, что мой младший брат умирает от рака. Знали – и все равно обманули, подставили меня и отправили сюда… Я даже не подозревала, что люди могут быть такими бессердечными и бездушными тварями.
Из самолета меня вытаскивают прямо под палящее солнце, и с непривычки я щурю глаза, с трудом привыкая к таким ярким после серой ноябрьской Москвы цветам. Мысленно кручу в голове название места, куда мы прилетели: Рас-аль-Хайма… Если я еще помню что-нибудь со школьных уроков географии, то это Объединенные Арабские Эмираты. Все совпадает: и лютая жара во второй половине ноября, и восточная внешность моего сопровождающего, и явное богатство купившего меня «хозяина», и гребанное сексуальное рабство, которого тут полно: я несколько статей читала.
