– Присмотри там за Ноэми, – молвил северянин, как будто среди угасающего огня различал какие-то образы.
– Обещаю, – Сарвилл запрыгнул на коня. – Вы помните, что нужно делать?
Конунг Искрад кивнул, медведь пришпорил коня и поехал по лагерю, разбитому недалеко от Торчащего Клыка.
– Я не могла уснуть сегодня, – Ноэми поравнялась со странником. – И поражалась, как ты можешь спать как младенец в преддверии решающей в нашей войне битвы.
– Дриады дали мне какое-то снадобье. Обещали, что буду спать как убитый. Так и получилось.
Шатры уже опустели. Дымка от сотни потухших костров тянулась к мрачным небесам.
– Я прямо сейчас поеду к берегам Узкой Реки и… Сарвилл, пообещай мне не умереть сегодня.
– Это так важно?
– Если умрешь ты, погибнем мы все.
– Хорошо.
– Как только армия дордонийцев начнет отступать, тебе нужно мчаться за ними, чтобы мне хватило сил разрушить лед. Я готова умереть, но не готова потерпеть поражение.
– Я не позволю никому тронуть тебя, – Сарвилл протянул руку и обхватил пальчики волшебницы. – Боги, как я люблю тебя. Пусть сегодня все закончиться.
Чародейка не стала ничего отвечать. Она пришпорила коня и ускакала в другую сторону. Медведь смотрел вслед волшебнице, пока она не скрылась за одним из холмов.
– Ну что, дружок, – сказал он своему мерину и погладил по густой гриве. – Пришло время написать конец этой истории. Но!
Конь понесся следом за своей тяжело взбирающейся на Торчащий Клык армией.
Расцветание уже успело наступить и даже согреть теплыми лучами первую, прорвавшуюся из-под талого снега траву, но сегодняшнее утро выдалось на удивление морозным, словно время потекло в обратную сторону и отбросило всю Неймерию назад в суровую зиму.
Воины, собравшиеся на вершине, слушали речь своего лидера и уже рвались в бой, сдерживаемые лишь могучей невидимой рукой, никак не отдававшей приказа – напасть.
– Кажется, дордонийская сучка желает говорить с тобой, король, – стоящий рядом со странником воин высморкался и сплюнул.
Сарвилл бросил взгляд на долину. Рядом с Лианой он узнал Санли Орегха. Один из его людей, поднявшийся снизу, подтвердил предположение о том, что королева желает говорить. Медведь поскакал вниз.
Конь странника быстро мчался с горы и не давал тому возможности представить, о чем будет разговор и заранее приготовить ответы, которые, быть может, помогут избежать кровопролития.
Вот она. Та, ради которой когда-то я был готов на все, подумал медведь. Такая же добрая, невинная и желающая мира во всем мире. Щеки королевы Творса, которую он когда-то любил, были розовыми от холода, а ее посиневшие губы не спасала даже яркая помада, без которой она не смогла обойтись даже сегодня.
Они уже какое-то время разговаривали до того момента, как волшебница спросила его:
– Правда? Тебе действительно нравится видеть меня такой, Сарвилл? Не той, любящей тебя всем сердцем девочкой, а хладнокровной и расчетливой повелительницей? – спросила Лиана.
– Да. – коротко и сухо ответил странник.
– Мне плевать!
– Что? – медведь опешил.
– Я никогда не перестану верить в тебя и любить всем сердцем, – королева облизнула свои губы.
Вдруг взгляд волшебницы потерял ту решительность, с которой смотрел на него прежде. Она пошатнулась в седле.
– Я не понимаю.
– Сарвилл… – он слышал, что ей стало тяжело говорить.
Лиана пошатнулась, вывались из седла и упала наземь. Медведь и Санли Орегх соскочили с лошадей и подбежали к ней.
– Лиана, что с тобой? – странник держал ее на руках.
– Так хорошо… Не отпускай меня, милый…
– Как тебе помочь, Ли? Что с тобой случилось? – Сарвилл часто дышал, а слезы бежали из его глаз. Он чувствовал, как с каждой секундой медленнее начинает биться ее сердце.
– Все будут…говорить, что ты – Зло, Сар. Не верь… им… Помни, что я отдала жизнь, потому что знала…что…ты спасешь этот…
Она не договорила. Ее голова лежала в руках странника, который знал, что ее не стало, но не хотел верить в это. Из руки королевы, которая теперь ослабла, выкатился флакон с прозрачной жидкостью и никем не замеченный, еще полный, утонул в низкой траве.
Сарвилл прижал тело Лианы к груди и зарыдал.
Северяне, бегущие с горы, злобно вопили, скатываясь словно лавина на встречу атакующим паладинам, потерявшим свою королеву. Санли Орегх вынул меч из ножен и приставил к горлу медведя.
– Прости, Кхолд, – сказал он с печалью в голосе и занес меч. – Я должен это сделать.
***
– Бурлящая бездна! – выругался король гномов, сидящий на камне и опершийся на свой топор. – Клянусь, я задам этому страннику великую трепку, за то, что он заставил нас тут высиживать свои яйца столько времени.
– Ох, скорее бы оказаться там и посмотреть, как вы это делаете, добрый господин, – Ронар Инстад скрестив руки на груди пытался себя согреть.
– Ты чего это время торопишь? Битва – одно из лучших развлечений. Или для волшебников сидеть за каменной стеной и трястись от страха – лучшее занятие?
– Для волшебников лучшее занятие доказывать свою правоту возможностями речи и слуха, а не силы и кулаков, – горделиво заявил иллюзионист.
– Я лучше выберу добротную битву, чем махать ручонками, словно какая-то бабища, стряпающая морковный пирог.
Ронар Инстад оскорбился и словно ребенок надул губы и нахмурил брови.
– Благодаря этим ручонкам, – ответил он. – Вся ваша армия, господин гном, сидит в открытом поле, и никто даже усом не ведет о ее присутствии на территории врага.
– Ладно тебе, седой! Чего ты сразу обижаешься? Ох, надо тебя на несколько месяцев с собой в Город Гор забрать, чтобы ты юмор понимать начал, а то сидишь серьезный, как курица на насесте…
– Ваше Величество! – закричал запыхавшийся и прибежавший из-за сплошных зарослей гном.
– Ну чего? – король вскочил на ноги. – В атаку? Медведь знак подал?
– Нет! Там…
– Ну, говори, козлиная твоя борода! Атакуем или нет?
– Там! Целая! Тьма! Эльфов! – наконец сказал он и обернулся, тыча пальцем в густой лес перед собой.
– Бурлящая бездна! – иллюзионист взмахнул руками, но снова выругался.
– Что? – нетерпеливо спросил Дранг Сутулый.
– Иллюзия исчезает!
– Чего?
– Кто-то снимает магию!
Гномы уставились в гущу непроходимого леса, который теперь мерцал, словно водопад, в котором становилось все меньше и меньше воды.
