– Но ведь он…
– Что? Защищал свое потомство от чужаков? Не убил тебя своим свистом, хотя запросто мог сделать это? О, Дианна! Ты оставила бедное дитя сиротой! – я понимал, что сетовать не самое лучшее время, но не мог ничего поделать.
Лучница медленно опустилась на нечто, похожее на табурет.
– Бурлящая бездна… – полубогиня спрятала свое лицо в ладонях, а через некоторое время воспряла духом, словно птица феникс после смерти. – В таком случае, настоящее чудовище еще живее всех живых! Мы должны покончить с ним, пока он не спрятался, почувствовав опасность.
– А как же малютка? – я не намеревался двигаться с места, пока беззащитное существо не будет знать своего будущего.
– Мы используем его как приманку.
– Что? – не поверил я своим ушам.
– Дай мла…монстра сюда.
Я был настолько обескуражен, что даже не смог помешать эльфийке взять его из кровати.
Дианна вышла наружу. Она даже не сбавляла шаг, слыша мои мольбы за спиной, оставить дитя в покое. Наконец она повернулась ко мне, закрыла рот и шипя, словно змея, произнесла:
– Замолчи, циркач! Или, клянусь, следующее слово, которое ты скажешь, окажется последним в твоей жизни!
Истину говорю вам, настоящее адское пламя проснулось в ее глубоких глазницах в тот момент. Как я не желал защитить бедное создание или уйти прочь, чтобы не принимать участия в том, в чем мне в итоге пришлось участвовать, страх все же завладел мной и заставил повиноваться той, в которую я непременно верю, но отныне не почитаю.
Мы зашли глубоко в лес и Дианна, обнажив младенца, положила его на один пень, а сама спряталась в кустах и принялась наблюдать. Дитя того, кого мы беспощадно убили, долгое время бесшумно ворочалось на щепках, которые впивались в нежное тело младенца и спустя некоторое время принялось реветь. Но ревело оно не так, как принято это делать у человеческих, эльфийских или даже гномьих детей, а свитом. Соловьиным трагичным пением, зовом о помощи. Мое сердце разрывалось от этой песни. Но я ничего не мог поделать. Клянусь, я желал всем сердцем. Но если бы я сделал хотя бы шаг, Дианна убила бы меня на месте.
Наступила глубокая ночь. Мольбы малыша о помощи усиливались. И вот в свете полной луны на опушку вышло чудовище. Оно было точь-в-точь похоже на того, которого мы лишили жизни днем, разве что перья, цвета воронового крыла, вместо лазурных. Чудовище мелодично засвистело отчего малыш притих. Эльфийка натянула тетиву. Острый наконечник смотрел в чёрную пернатую спину. Шелест листьев. Соловей-разбойник обернулся, но увидел лишь, как коварный снаряд впивается в его грудь.
Истошный визг пробудил остальных птиц в лесу и все они в один миг оказались в небе и принялись кружить вокруг места, где погибал их вожак.
Дианна первая подбежала к умирающему. Я, постоянно озираясь, плелся следом. Еще одна стрела впилась в голову монстру. Он перестал мучиться. Быть может она все-таки полубогиня, раз помогла чудовищу избежать мучений?
– Уходим, – сказала она, как только отрезала голову получеловеку и запихнула в мешок.
– А как же младенец? – ошарашенный ее малодушием, спросил я.
Охотница не стала тратить время на объяснения. Она развернулась и выпустила в бедное дитя еще одну стрелу. Мое сердце замерло.
– Проблема решена, циркач. Ты идешь со мной?
Я покачал головой.
– Пойми. Монстры — это паразиты на теле Неймерии, – сказала она. – Они пугают народ, убивают, уродуют и все это только ради того, чтобы утолить собственную жажду. Крови. Насилия. Неважно. Рано или поздно они достигнут таких масштабов, что бороться с ними будет просто невозможно. В итоге мы с тобой будем теми, на кого станут охотиться они, считая нас Злом. Ты хочешь этого? Молчишь. Значит нет. И я тоже. Хочешь знать насколько сложно мне было убить первого детеныша монстра, которого я встретила? Также, как и тебе сейчас. Я терзала себя изнутри, пыталась найти хоть малейшее оправдание тому поступку, который должна была совершить. И знаешь что? Тогда у меня не получилась. Я решила, что просто должна сделать это. И лишь потом, спустя долгие годы смогла найти ответ.
Я не двинулся с места. То, что она пыталась донести до меня нисколько не сглаживало тот факт, что полубогиня, в которую так слепо веруют циркачи на всем континенте, может убить крохотное живое существо и даже не повести глазом.
– Ну и черт с тобой, Инстад. Надеюсь, ты никогда не повстречаешь маленьких отпрысков проказливого лиха, и твое добродушие не загонит тебя в могилу. Оставайся оплакивать монстра, а мне пора за наградой, уверена крестьяне уже пришли в себя.
Дианна скрылась за сотнями деревьев и только когда вокруг наступила мертвая тишина я развеял иллюзию убитого младенца. Птицы спустились с неба и окружили дитя соловья-разбойника, лежащего в длинной траве. Я знал, что они не позволят ему погибнуть и покинул лес.
***
– Стало быть дитя соловья-разбойника осталось существовать? – спросил, сидящий в своем троне владыка.
– А как бы вы поступили на моем месте, добрый господин? Ведь когда-то я тоже обманул вас, показав, что я бездушный жулик. В ответ вы сперва спасли меня от смерти, а теперь принимаете в своем прекрасном тронном зале.
Сарвилл положил подбородок на руку.
– Ты прав. Сложно сказать, как поступил бы я. Ведь не все мои решения непременно вели в этот тронный зал. Некоторые из них отбрасывали на два шага назад…
– По крайней мере вы были честны перед самим собой. Верно, господин Кхолд?
– Дак что привело тебя ко мне, иллюзионист? – Сарвилл оставил без внимания вопрос Ронара Инстада.
– Когда я прибыл в Нордхолл, то наконец отыскал в стенах этой святой крепости свою дочь.
– Тогда почему вы не с ней? – спросила Ноэми, стоящая рядом с троном медведя.
– У нас состоялся очень приятный семейный вечер. Мы наконец смогли обнять друг друга, поделиться новостями, рассказать разные истории. Я поведал ей ту же историю, что и вам, а она мне в красках описала события, произошедшие на Свободном Конвенте, и четко выразила вашу позицию в нашем мире, король.
– И что же?
– Дело в том, что я имею самое прямое отношение к тому, что вы так яростно защищаете, господин. Магии. К тому же вы второй в мире человек, который не пытался убить меня или использовать в своих целях, а скорее наоборот – помогал и до сих пор помогает. За помощь моей цирковой труппе, я хотел отвесить вам отдельный поклон. Хорошо, что отныне мы можем рассчитывать на гостеприимство в стенах Нордхолла.
– А что же дочь?
– Дочь и посоветовала мне примкнуть к вам и на старости лет заслужить доброе имя, освободив Неймерию от тирании.
Сарвилл поднялся с трона, подошел близко к синеглазому седому волшебнику и пристально посмотрел на него.
– Ты хочешь стать частью моей армии?
