Первую Инквизицию основал отец действующего правителя Дордонии короля Рогара Рагор Свирепый, и истинное призвание ордена было в защите мирного населения от магии, волшбы, ворожбы и прочих проявлений мерзопакостной сверхъестественной сущности. Орден Защитников, так по-другому называли Инквизицию, обладал самыми обширными знаниями в сфере разного рода чар и научился останавливать даже самые мощные заклинания, направленные против них или тех, кого инквизиторы защищали. Впоследствии созидания Инквизиции стало недостаточно, и Защитники принялись разрушать.
Война между магами и Инквизицией сжигала поприща лесов, целые деревни задыхались под высокими волнами морских вод, землетрясения разрушали древние города, а величайшие смерчи сносили кровлю с домов горожан, оказавшихся на пути Последней Войны, опрометчиво названной именно так потому, что никто не верил в победу ни первых, ни вторых, а скорее был уверен в том, что вся Неймерия уйдет под Вечные Воды нежели чья-нибудь возьмет.
После десяти лет беспрерывных схваток маги стали уступать. Волшебников становилось все меньше, и они все реже выходили на открытый бой. В конце концов, война рассеялась подобно непроглядной тьме, которая рано или поздно все равно уступает место свету, а инквизиторы приобрели статус простых охотников за головами. Тогда-то Инквизиция и начала превращаться в ту Инквизицию, какой ныне все на материке ее знали.
Незакаленные диким севером дордонийцы всегда считали, что держать в своей армии магов неразумно — в любой момент чародеи могут обернуться против своих. Бездушному же оружию, как минимум понадобится рука, которую можно будет отрубить в случае, если она рискнет направить острие не в ту сторону. Теперь Орден Защитников выискивал магов по всей Неймерии и передавал в Башню Стихий, где над волшебниками проводили эксперименты, пытаясь отделить магическую энергию от физического тела. Целью этих экспериментов было создание уникального оружия массового или точечного поражения и как следствие абсолютная власть короля Дордонии надо всем миром. Естественно большинство этих опытов заканчивалось неудачно, а тела даже не трудились возвращать родственникам. Поэтому живущие свободно чародеи тщательно скрывали свои таланты — даже не помышляя о том, чтобы развивать их — и чаще всего до самой гробовой доски.
Так время превратило банальную благородную защиту человеческого рода от мерзопакостного колдовства и чародейства в не менее банальную корыстную жажду власти и могущества.
— Я знаю о тебе все, Сарвилл Кхолд, — девушка перекинула поводья через голову лошади, чтобы накинуть их на торчащий из дерева сук.
— Мне это совсем не нравится… Рассказывай, кто ты? Зачем меня спасла? И куда мы направляемся? Иначе я немедленно уезжаю!
— Ты никуда не уедешь, — приказным тоном выпалила Ноэми и сверкнула своими васильковыми глазами.
— Может, проверим? — ухмыльнулся странник и слегка пришпорил своего коня.
Он уже собирался послать жеребца в галоп, но в следующее мгновение произошло то, что еще долго не выходило у него из головы. Ноэми сделала слегка заметное движение ладонью и на уровень ее руки в воздух со скоростью, почти незаметной глазу, потянулись мириады едва видимых капель, которые тут же преобразовались в небольшую волну — водяная струя, словно управляемый и наделенный необычайной силой воздушный змей, подхватила лежащий недалеко обгоревший ствол дерева, по-видимому, не выдержавший когда-то удара молнии, и бросила его прямо к лошади своего спутника. Девушка использовала этот ствол вместо трамплина, юрко подскочив на нем, и сшибла с коня неудавшегося беглеца.
— Чародейка, — сделал вывод Сарвилл. Он взял за талию оказавшуюся сверху спасительницу и тут же получил хлесткую пощечину. — А бьешь воистину, как стряпуха.
Волшебница закрепила свое неодобрение сомнительного комплимента вторым тяжелым ударом.
Молчание продлилось недолго. Ровно столько времени, сколько понадобилось Ноэми на то, чтобы встать на ноги, отряхнуться и расправить одну из лежанок.
— Я расскажу тебе все, по порядку, — Она села возле хвороста, обложенного камнями, подогнув ноги под себя, — только сначала разожги костер. Становится прохладно, и я не хочу окочуриться здесь от холода.
Когда Сарвилл поднялся, все для ночлега уже находилось на своих местах. Он был готов биться об заклад с самим собой, что волшебница наколдовала это за считаные секунды по подобию проделанного фокуса с неоткуда взявшейся волной.
— Ну что ж… — Сарвилл одним щелчком пальцев превратил спящий хворост в бушующий огонь и сел ближе к костру. — Можешь начинать прямо сейчас…
— Меня прислал один из членов Совета Тринадцати, Хранитель квартала Нелюдей Вастерас, — начала Ноэми.
— Мне уже не нравится твоя история, чародейка, — перебил медведь спокойным голосом. — Все члены это проклятого совета проголосовали за мою смерть!
— Это было частью плана по твоему освобождению, — не менее спокойным тоном ответила Ноэми. — Если бы тебя оставили гнить в тюрьме, шансов выжить у тебя было бы ровно столько, сколько у меня сейчас провести ночь в удобной постели. Что Вастерасу нужно от тебя, спросишь у него сам — я лишь пешка во всей этой игре.
— Пешка? Не слишком самолюбиво для тебя.
— Ты меня не знаешь, странник. Будь избирательнее в выражениях. Благодаря твоим несвоевременным и колким замечаниям, весь наш план чуть не полетел к коту под хвост — до сих пор в голове не укладывается, как Хранитель Порядка выдержал и не повесил тебя немедленно, сразу после того, как ты осклабился. Во истину чудо, не иначе.
— Давай по порядку. Я хочу знать, как тебе удалось вытащить меня из этой передряги. — Сарвилл даже не стал слушать пожеланий собеседницы, — Признаться, в какой-то момент я был уверен, что без минуты мертвец.
Ноэми легла и растянулась на слегка влажной лежанке, уставившись в фиолетовое небо. Звезды падали одна за другой, и чародейка не могла отделаться от мысли, что какой-нибудь мечтатель отдал бы все, чтобы сейчас оказаться здесь и уж точно не оставил бы без загаданного желания ни одного умирающего небесного тела.
— Ясно. Короткой истории тебе будет недостаточно. Ну что ж, хотя бы скоротаем время. С самого начала? — спросила волшебница и, не дожидаясь ответа, продолжила. — Не знаю почему, но ты очень важен для Вастераса. Как только до него добрались вести о том, что тебя заключили под стражу, он погрузился в мысли касательно твоего освобождения. Основных вариантов было несколько. Первый — собрать армию и атаковать Последний Гарнизон. Идея не самая удачная и скорее пришедшая в голову от отчаянья в ту же минуту, когда гонец доставил письмо с этим печальным для него известием. Вытащить тебя из тюрьмы без кровопролития было невозможно, да и лишнее внимание нам ни к чему. Второй вариант заключался в том, чтобы кто-то тайно пробрался в городскую тюрьму и вывел тебя оттуда. Отказались от него в последний момент — буквально за день до твоего теоретического освобождения медвежатник, которому было поручено дело, оказался прирезанным в одной из уличных драк, после чего, по странному стечению обстоятельств, стражу вокруг тюрьмы, в которой ты сидел, увеличили втрое. Поэтому было решено, во что бы то ни стало, сделать так, чтобы тебя приговорили к смерти и тогда во время казни у нас мог появиться шанс вывезти тебя из Дастгарда — несмотря на то, что вариант казался самым рискованным, он одновременно имел больше всего шансов на успех. Собственно, он и сработал.
