Каждый из воинов хоть и не показывал виду, сегодня изнемогал под палящим знойным солнцем, а дождь, прошедший накануне нисколько не выручал, а даже наоборот, давая испарину, заставлял еще сильнее изнемогать от духоты. По двору были рассыпаны манекены, набитые соломой и потрепавшиеся в ежедневных тренировках от тысяч колющих и рубящих ударов — сейчас они, как и остальные в Последнем Гарнизоне замерли в беззвучном ожидании королевского гнева. Ни у кого не было сомнений в том, что такой гнусный день обязательно должен закончиться чем-то скверным.
— Вы принесли клятву защищать своего короля и его семью! — громыхал голос Рогара Вековечного. — И что мы имеем? Ваши братья по оружию и клятве не смогли защитить мою дочь — вашу принцессу! Четыре дюжины! Четыре дюжины лучших воинов Дастгарда пали от руки жалкого медведя! — Король краснел от ярости подобно рубинам в его короне и тяжело дышал. — Знаете, что страшнее всего? Его сородичи продолжают оставаться частью Дастгарда и угрожать короне в лице Сарвилла Кхолда и в лице каждого, кто имеет отношение к этому треклятому кварталу!
Рогар стоял на самом верху мраморной лестницы, ведущей на пригорок в двухэтажное здание, сооруженное из белого камня, которое со всех сторон было подперто колонами — здание носило название Дом Войны. Оно являлось постоянным местом проведения военных советов. Также там часто проходили победные пиры или тайные собрания, посвященные делам государства или личным делам какого-нибудь знатного господина, заплатившего в городскую казну значительную сумму ситемов за решение его насущных вопросов. И, конечно, Дом Войны регулярно принимал под своей крышей главный совет Дордонии — Совет Тринадцати.
— Что мне сделать? — продолжал раздувать ноздри король, — Быть может, вместо каждого из вас взять на службу по медведю? Мало кто из них сгодится на королевскую службу? Какая разница, если каждый оборванец сойдет за четыре дюжины таких, как каждый из вас! Я сэкономлю хотя бы на еде! Хранитель Порядка. Прошу вас, поднимитесь ко мне.
Воин, стоявший во главе паладинов, сверкая своим серебряным панцирем и высоким широким щитом, закрепленным на спине, поднял забрало и зашагал вверх по лестнице.
— Служу Вам, Ваше Величество! — произнес Дориан Орегх, когда поднялся на самый верх и преклонил колено перед владыкой, звонко ударив железной перчаткой о свою грудь и покорно склонив голову.
— Сколько лет вы являетесь Хранителем Порядка, господин Орегх? — спросил король, глядя в никуда — сквозь стройные ряды своих воинов.
— Семнадцатый год идет, Ваше Величество! — ответил Дориан, не меняя положения своего тела.
Каждый кто имел отношение к армии короля, приветствуя государя должен был преклонить колено и только с разрешения правителя мог встать на ноги. Сегодня Рогар заставил себя ждать и не отдавал хранителю приказа подняться.
— Семнадцать лет… Именно столько мне было когда я стал королем Дордонии и столько прошло с тех пор, как я правлю на этой земле. Все это время в королевстве царил безмятежный покой и порядок и, если кто-то решался нарушить его — платился за это головой. Но что-то пошло не так, как я задумывал. И я знаю что. Семнадцать лет… Столько было Лиане, когда ее похитил странник. Мистическая цифра… — Рогар по-дружески положил руку на разгоряченную сталь доспеха хранителя. — Господин Дориан Орегх, кто является вашей правой рукой? Кому вы доверяете так, как себе, и кто выполняет ваши обязанности, когда вы отбываете по поручению или, упаси Боги, вас подкосит тяжелая хворь?
Пот капал с покрытого, от удивления, морщинами лба хранителя, солнце продолжало нагревать тяжелый панцирь Дориана Орегха и с каждой секундой становилось еще жарче.
— Мой сын, Ваше Величество. Санли.
— Вот как? Стало быть, дело семейное. Что ж. Господин Санли, — выкрикнул король, — прошу вас присоединиться к нам здесь — на пороге Дома Войны!
Из первой линии паладинов вышел человек с таким же, как у хранителя, гербом на щите — змея, петляя, тянулась к своему хвосту, образовывая символ в виде двух овалов, соединенных по центру щита. Сын Хранителя Порядка поднимался по лестнице тем же шагом, что и его отец и лишь одно отличие было между ними — Санли снял с себя и держал в руке шлем в форме змеиной головы с открытой пастью, показывающей ядовитые клыки у подбородка и над бровями хозяина.
— Служу Вам, Ваше Величество! — произнес он, когда его колено ударилось о мрамор.
— Поднимитесь, господин Санли!
Сын Хранителя Порядка вытянулся в полный рост. Он был высок и худощав, а длинные до плеч золотые волосы растрепались и походили на солому.
— Господин Дориан Орегх, повторите клятву, которую приносит каждый, вступая на службу к королю, — приказал Рогар и отошел в сторону, где сел на специально приготовленное для него седалище, с выбитым гербом Вековечных на спинке трона.
— Да, Ваше Величество, — хранитель облизнул сухие губы и принялся вспоминать клятву, принесенную им при поступлении на королевскую службу слово в слово. — Сегодня. Завтра. Отныне и до скончания моих дней. Клянусь. Пока грудь наполняется священным воздухом Неймерии, ноги ступают по земле обетованной, а душа еще не нашла пристанища у берегов царства небесного. Клянусь. Король мой и жизнь моя — единое целое, и одно без другого не существует и существовать не может, как море без воды или небо без земли, а земля без неба. Клянусь. Охранять покой государя, моего короля и властителя королевства от любого, чьим разумом злой умысел сумел завладеть, и от того, кто Его великое и безмятежное правление потревожить удумает. Клянусь. Семья моего короля — моя семья. Клянусь защищать каждого из рода королевского, каждого по чьим венам течет голубая кровь с яростью самого свирепого зверя. Жизнь моя отныне и навсегда принадлежит государю, моему королю и властителю королевства. Грудь моего владыки — моя грудь. И если я еще дышу, то и мой государь дышит тоже, иначе быть не должно и быть не может. Клянусь, перед всеми Богами, жизнью и смертью, стоять на страже королевского покоя и нести слово божье с собой через годы. Да здравствует король! Да здравствует священный Орден.
Воины короля терпеливо молчали и слушали клятву, которую каждый из них произносил однажды, а сейчас, едва заметно, шевелил губами, повторяя ее вновь.
— Господин Орегх, моя дочь — ваша принцесса, попала в руки злоумышленника и врага государства, могу я отныне считать вас клятвопреступником за то, что вы не уберегли ее?
Хранитель молчал, но совсем недолго.
— Да, Ваше Величество!
— Вы клялись жизнью и смертью всем Богам. Справедливо ли будет наказать вас за эту провинность, лишив вас, скажем, жизни? Ну или даруя смерть, если вам будет угодно.
Дориан Орегх уже открыл рот, чтобы ответить, но король перебил его широким многозначительным жестом, поднеся свою ладонь к его рту.
— Прежде, чем вы ответите, — произнес Рогар, — я хочу попросить вас, как человека чести и прирожденного Хранителя Порядка о том, чтобы вы судили сейчас себя так, словно мы говорим не о вас, а о совершенно незнакомом нам человеке. О человеке, который действительно стал угрозой королевству. Не позвольте мне разочароваться в вас на закате вашей службы. Я повторю свой вопрос. Ответьте мне, хранитель, справедливо ли будет казнить вас за то, что вы нарушили данную вами же клятву?
