Эффективность политического регулирования по сравнению с обезличенным контролем цен на рынке частично зависит от того, какой из методов более точно отражает базовые реалии. Как уже отмечалось в предыдущих главах, контроль цен и прямое распределение ресурсов политическими институтами требуют гораздо более четких знаний от относительно небольшого количества планировщиков, чем нужно в случае рыночной экономики, регулируемой ценами, где миллионы людей реагируют в соответствии с личным знанием собственных обстоятельств и предпочтений и с относительно небольшим количеством цен, с которыми приходится иметь дело одному человеку.
Планировщики могут легко делать ложные прогнозы либо по незнанию, либо по различным политическим мотивам (усиление своей власти, перевыборы или другие цели). Например, в 1970-х специалистов попросили оценить размеры американских запасов природного газа и сказать, на какое время их хватит при нынешних темпах потребления. По оценкам ученых, в Соединенных Штатах газа хватало на тысячу с лишним лет! Некоторые сочли бы эту новость хорошей, однако на тот момент с политической точки зрения она была плохой: президент страны пытался заручиться поддержкой общественности в отношении развертывания новых государственных программ по борьбе с энергетическим «кризисом». Администрация Картера отвергла такую оценку, инициировав новое исследование, которое дало более политически приемлемые результаты.
Иногда разведанные запасы какого-нибудь природного ресурса кажутся особенно маленькими, поскольку количество, доступное при современных разумных затратах, фактически близко к исчерпанию за несколько лет. Возможно, при чуть более высоких затратах на добычу и переработку количество доступного ресурса увеличится, однако, разумеется, никто не будет этим заниматься, пока не исчерпается запас по текущей, более низкой стоимости. Например, когда на поверхности земли находились огромные залежи угля, кто-нибудь мог забить тревогу, что у нас «заканчивается» уголь, который «экономически рентабельно» использовать и добывать без «непомерно высоких затрат». Но опять же функция назначения цен — запретительная. В данном случае это запрет на использование без острой необходимости более дорогостоящих ресурсов, когда есть более дешевые источники того же ресурса.
Аналогичная ситуация сложилась сегодня и с нефтью, когда большая часть содержимого месторождения остается под землей, потому что рыночные цены на ее добычу покрывают только легко извлекаемую часть. Во время нефтяного кризиса 2005 года, когда цена на бензин в Соединенных Штатах удвоилась по сравнению с ценой менее чем двухлетней давности и люди обеспокоились, что в мире заканчивается нефть, газета Wall Street Journal указывала:
Например, 54 тысячи квадратных миль нефтеносных песков в районе Атабаска в Канаде теоретически могут давать примерно 1,7–2,5 триллиона баррелей нефти, что делает район вторым по запасам нефти в мире после Саудовской Аравии. Запасы Атабаски остаются в основном нетронутыми, поскольку получение нефти из песка — дело сложное и дорогостоящее. Для добычи одного барреля нефти требуется примерно две тонны песка. Но если цены на нефть останутся на нынешнем уровне, то есть выше 30 долларов за баррель, как это было после 2003 года, то разработка нефтеносных песков будет выгодной. Сейчас в Атабаске уже осуществляются ограниченные инвестиции и нефтедобыча.
Если технологии не усовершенствуются, то со временем все ресурсы дорожают, поскольку сначала люди исчерпают наиболее легко обрабатываемые месторождения, а затем перейдут к менее доступным, менее богатым или более сложным в применении. Однако с улучшением технологий может оказаться, что покупать ресурсы в будущем выйдет дешевле, как это произошло с металлами, о которых спорили Джулиан Саймон и Пол Эрлих. Например, средняя стоимость обнаружения барреля нефти упала с 15 долларов в 1977 году до 5 долларов в 1998-м. Неудивительно, что после падения стоимости обнаружились новые крупные запасы нефти.
Естественно, предложение зависит от цен не только для нефти. То же самое верно, к примеру, для производства никеля. Когда в начале XXI века выросла цена на никель, Wall Street Journal сообщила:
Несколько лет назад трудно было бы найти более показательный пример провалившегося горнодобывающего проекта, чем «Муррин Муррин» — масштабный проект по добыче никеля в глубине Западной Австралии.
Сейчас «Муррин Муррин» — любимчик инвесторов. Акции компании, которая им управляет… за последний год выросли более чем в три раза, и некоторые аналитики видят перспективы для дальнейшего роста.
Столь неожиданный поворот событий подчеркивает ключевой факт нынешнего бума сырьевых товаров: когда цены высокие (особенно на никель), то даже технически сложные или хронически проблемные проекты выглядят хорошо. Активнее всего никель используется для производства нержавеющей стали.
Хотя запасы природных ресурсов в стране часто обсуждаются в категориях физических величин, для получения практических выводов нужно учитывать экономические понятия затрат, цен и текущей стоимости. Помимо неоправданных тревог по поводу истощения природных ресурсов, раздаются и неоправданно оптимистичные заявления, что какая-нибудь бедная страна обладает «природными богатствами» на миллиарды долларов — в виде железной руды, залежей бокситов или какого-то иного природного ресурса.
Такие заявления мало что значат без учета стоимости добычи и переработки этих богатств, а она сильно варьируется в зависимости от места. Например, добыча нефти из канадских нефтеносных песков настолько дорогая, что до последнего времени эту нефть даже не учитывали в мировых запасах. Но как только цена взлетела до 100 долларов за баррель, Канада превратилась в одного из мировых лидеров по запасам нефти.
Глава 14. Акции, облигации и страхование
Принятие рисков — это материнское молоко капитализма.
Wall Street Journal
С рисками, присущими экономической деятельности, можно справляться разными способами. Кроме спекуляции товарами и управления запасами, описанных в предыдущей главе, другие методы борьбы с рисками включают акции и облигации, а также иные виды экономической деятельности, которые позволяют управлять рисками с помощью юридически разных, но экономически похожих способов.
Увеличение стоимости дома, бизнеса или другого актива со временем называется приростом капитала. Хотя это еще одна форма дохода, он отличается от заработной платы тем, что выплачивается не сразу, а спустя какое-то время — обычно через несколько лет. Например, тридцатилетняя облигация может быть обналичена через тридцать лет. Если вы никогда не продадите свой дом, то любое увеличение его стоимости будет называться нереализованным приростом капитала. То же самое справедливо для тех, кто открывает продовольственный магазин, который повышает свою стоимость по мере приобретения известности в окрестностях и формирования круга постоянных покупателей, у которых входит в привычку покупать продукты именно здесь. Возможно, после смерти владельца супруг, супруга или дети решат продать магазин — и только тогда прирост капитала окажется реализованным.
