Примерно такая же ситуация и с условиями труда. Работники в этих странах сравнивают условия в транснациональных компаниях с местными альтернативами. Тот же автор New York Times из Камбоджи описывал одну из таких альтернатив — работать мусорщиком и рыться в свалках, где «зловоние забивает ноздри», при сжигании «едкий дым попадает в глаза», а «мусорщиков преследуют стаи мух и насекомых». Рассказывая об одном из таких мусорщиков, он пишет:
Нхеп Чанда получает за свою работу в среднем 75 центов в день. Для нее работа на швейной фабрике, где придется трудиться всего шесть дней в неделю в помещении, а не под палящим солнцем, да еще и получать до двух долларов в день, — просто мечта.
Разве не было бы лучше, если бы этой молодой женщине платили столько же, сколько работникам в Европе или Америке, и работала она в тех же условиях, что и они? Конечно да. Но настоящий вопрос в другом: как повысить ее производительность до уровня работников в Европе и Соединенных Штатах и что произойдет, если игнорировать такую задачу, а улучшенные условия труда будут просто навязаны законом или давлением общественности? Не приходится сомневаться, что выйдет то же самое, что происходит, когда минимальную заработную плату устанавливают без учета производительности.
Это не означает, что работники бедных стран обречены на низкую зарплату и плохие условия труда. Напротив, по мере расширения присутствия транснациональных компаний в бедных странах они все больше конкурируют между собой за рабочую силу, которая постепенно приобретает опыт современных методов производства, то есть за работников с ценным человеческим капиталом; а это затрагивает и условия труда, и производительность, и заработную плату. В 2013 году журнал The Economist сообщал: «В течение последнего десятилетия зарплата в Китае и Индии росла на 10–20% ежегодно». Десятилетием ранее «зарплаты на развивающихся рынках составляли десятую часть от зарплаты в богатых странах». Но в период с 2001 по 2011 год разница между заработками программистов в Индии и Соединенных Штатов постоянно сокращалась.
Конкуренция транснациональных компаний за рабочую силу повлияла на заработную плату не только их сотрудников, но и работников местных предприятий, которым приходилось соперничать за тех же людей. В 2006 году журнал BusinessWeek сообщал, что один китайский производитель компрессоров для кондиционеров «добился увеличения оборота на 20% в год», но при этом директор добавил, что «это все, что он может сделать, чтобы 800 его сотрудников не перешли в Samsung, Siemens, Nokia и другие транснациональные корпорации», работающие в регионе. В 2008 году Far Eastern Economic Review писал, что в провинции Гуандун заводы «на протяжении уже пяти лет испытывают проблемы с наймом персонала и вынуждены существенно повышать уровень заработной платы».
Конкурентное давление на заработную плату не прекращается. Согласно статье в New York Times 2012 года, «во многих китайских промышленных зонах настолько острая нехватка рабочей силы, что заводы с трудом находят достаточное число людей для управления своими сборочными линиями» и приходится «часто выплачивать гонорары агентам, которые пытаются нанять рабочих, приезжающих на автобусах и поездах из отдаленных провинций». В том же году Wall Street Journal сообщила, что средняя зарплата в китайских городах за год повысилась на 13%.
Давление конкуренции повлияло не только на зарплату, но и на условия труда.
Это означает, что управляющие больше не могут предоставлять общежития по восемь человек в комнате и ждать от людей работы семь дней в неделю по 12 часов… Помимо повышения зарплаты компания Yongjin отремонтировала общежития и улучшила питание в кафетерии компании. Несмотря на эти усилия, на ее пяти предприятиях по-прежнему не хватает примерно 10% (6 тысяч человек) необходимого количества персонала.
В 2012 году New York Times сообщила, что собирающие планшеты iPad китайские рабочие, ранее сидевшие на «низком зеленом пластиковом табурете», отчего у них болели спины, поскольку не было опоры, внезапно получили красивые деревянные стулья с «высокой прочной спинкой». Такие изменения не были единичными, учитывая конкурентный рынок труда, где за одних и тех же людей боролись предприятия даже из разных отраслей. New York Times писала:
«Когда самая крупная компания повышает заработную плату и сокращает рабочее время, все остальные фабрики вынуждены делать то же самое, хотят они того или нет, — сказал Тони Профет, старший вице-президент Hewlett-Packard. — Ажиотаж начался, и теперь эти компании в центре внимания. Чтобы конкурировать, им нужно совершенствоваться. Это огромное изменение по сравнению с тем, что было 18 месяцев назад».
Разница между улучшениями условий труда, возникающими из-за рыночной конкуренции и в ходе их навязывания государством, состоит в том, что рынки обеспечивают такие улучшения посредством увеличения количества вариантов для работников — благодаря усилению конкуренции работодателей за рабочих, которые становятся более опытными, а значит, и более ценными. Действия же государства, как правило, сокращают число имеющихся вариантов, повышая затраты на рабочую силу, хотя они могут даже превысить производительность труда.
Свободный рынок — это не игра с нулевой суммой, когда прибыль одной стороны означает убытки такого же размера для другой. Этот процесс создает все больший объем производства по мере увеличения человеческого капитала, а потому и работники, и работодатели, и потребители одновременно извлекают из него пользу. Однако политики в различных азиатских странах стремятся просто навязать более высокие зарплаты с помощью законов о минимальной заработной плате, что может помешать этому процессу и создать иные проблемы, которые слишком хорошо известны по результатам принятия подобных мер в других странах.
Неформальное давление со стороны международных неправительственных организаций с целью улучшения условий труда, как правило, тоже игнорирует затраты на установление стандартов и их последствия. Трагические события (такие как обрушение здания фабрики в Бангладеш в 2013 году, унесшее жизни более тысячи рабочих) обычно усиливают давление общественного мнения на транснациональные корпорации, требуя от них либо платить за более безопасные условия труда, либо уйти из стран, где правительство не соблюдает стандарты безопасности. Но такое давление часто используется для проталкивания законов о минимальной заработной плате и усиления влияния профсоюзов, естественно, без учета последствий для занятости, связанных с подобными вещами.
Сторонние наблюдатели не сталкиваются с внутренними ограничениями и компромиссами, неизбежными и для работодателей, и для работников, а потому у них нет ничего, что заставило бы их мыслить такими категориями.
Коллективные договоры
В предыдущих главах мы рассматривали рынки труда, где много и работников, и работодателей, конкурирующих индивидуально и независимо друг от друга как при государственном регулировании оплаты и условий труда, так и без них. Однако это не единственные виды рынков труда. Некоторые работники становятся членами профсоюзов и ведут переговоры с работодателями о зарплате и условиях труда независимо от того, действуют работодатели самостоятельно или в составе какой-то ассоциации предпринимателей.
