— Быстрее! — сказал Сэмюэль.
Но Улучшитель слышал каждое их слово и теперь знал, что Марта врет. Все, что ему нужно было сделать, — это сорвать браслет с ее запястья и задушить их всех Улучшающим прутом. И он большими шагами устремился к ним, оставляя за собой на полу мокрый след.
Сэмюэль первым достиг двери, затем Марта. Тролль-сын был следующим.
— Папа, быстрее! — прокричала Корнелия, увидев, как Улучшающий прут обвился вокруг лодыжки ее отца.
— Поймал! — закричал Улучшитель.
Все остальные кинулись обратно. Сэмюэль схватил мистера Мюклебуста за правую руку, а Марта с Корнелией стали тянуть за левую. С их помощью он ухитрился высвободить ногу прежде, чем прут затянулся еще туже, хотя в процессе этого он и потерял ботинок.
— Пойдемте, — сказал Сэмюэль, подталкивая мистера Мюклебуста в спину.
Они все поспешили вниз по винтовой лестнице.
— Куда мы идем? — спросила Марта.
— В дом Тролль-сына, — ответил Тролль-сын.
— Хорошая идея, — заметил Сэмюэль.
— Нам лучше поторопиться, — резко сказала Корнелия. — Он уже на лестнице.
Это была правда. Не успели они подойти к входной двери, как Улучшитель уже показался на винтовой лестнице, перепрыгивая разом через две ступеньки. Однако, к счастью, все тринадцать замков были открыты, поскольку Тролль-мудрейший уже успел убежать этим путем.
Они выбежали на траву, едва ощутив свежий ночной воздух, который окутал их. В темноте они и не заметили две фигуры, прятавшиеся возле двери. Пока не услышали звук какого-то удара.
Сэмюэль первым остановился и обернулся.
— Смотрите, — сказал он. — Она его поймала.
«Она», о которой шла речь, была Тролль-мамой, которая, узнав от Тролль-мудрейшего, что произошло, притащила его с собой обратно к Башне улучшения. Она оставила Тролль-дочку играть дома и взяла с собой котел для кроличьего жаркого — единственное оружие, которым она располагала. Услышав спускающиеся вниз шаги, они с Тролль-мудрейшим спрятались за дверью, готовые к нападению.
Ну, по крайней мере, Тролль-мама была готова к нападению. Тролль-мудрейшему же больше всего хотелось прикрыть свое лицо бородой. Но он не смог этого себе позволить. Ему нужно было держать ухо востро и в нужный момент прошептать: «Сейчас!»
— Это за Тролль-папу, — сказала Тролль-мама, обрушивая котел на затылок Улучшителя.
Как оказалось, этого было достаточно. Видите ли, Улучшитель бежал с Улучшающим прутом в руке, поэтому, когда от удара он повалился вперед, прут обернулся вокруг его шеи.
— А-а-а-а! — завыл он, когда прут начал сжимать его горло. Он ненадолго затих, после чего поднял голову и огляделся. — Остано… — Он не успел договорить приказ: прут намертво сжал ему горло.
Все увидели, как изо рта его потекла фиолетовая кровь.
Улучшитель глотнул ртом немного воздуха и с усилием выдавил из себя последние слова:
— Так… лучше…
Тролль-сын тем временем подбежал к своей маме, и она, отбросив котел, слепо потянулась к нему.
— Где ты? — повторяла она. — Где ты, мой мальчик?
— Я тут, — ответил он, обвивая руки вокруг нее.
— Ох, мой мальчик, я так извиняюсь, — сказала она.
— Я тоже извиняюсь, — пробормотал он, вынимая из глазницы глазное яблоко и передавая ей, чтобы она смогла наконец выплакать все те слезы, которые накопились в ней.
Корнелия, увидев это, решила взять папу за руку.
— Я тут подумала, — сказала она. — Сейчас я определенно заслуживаю несколько новых пони.
— Правда? — заметил мистер Мюклебуст.
— Да. Но просить пять было слишком большой жадностью. Я думаю, мне хватит четырех, — сказала она, и он засмеялся.
И только Марта и Сэмюэль молчали, глядя на то, как полное ненависти лицо Улучшителя медленно становится камнем.
Слезы, аплодисменты, а также мудрость Тролль-мамы
Эта ярмарочная ночь в Троллхельме была очень оживленной, и где-то в глубине толпы Тролль-левый с Тролль-правым спорили у лотка с зеленичным вином.
— Нет, мы это не покупаем, — говорил Тролль-правый. — У меня от него желудок не на месте.
— Это и мой желудок тоже, — возразил Тролль-левый. — И я говорю, что все в порядке. Мы берем три бутылки, пожалуйста, Зелено-тролль.
— Эй, смотри, — сказал Тролль-правый. — Вон там.
И Тролль-левый, обернувшись, увидел картину, которую к этому времени увидела уже почти вся деревня. Сбежавший тролль был найден и шагал теперь по рынку рядом со своей мамой, а за ними следовал Тролль-мудрейший и четыре человека.
Толпа вокруг них становилась все больше, и Тролль-мудрейший решил дать комментарий к происходящему. Взобравшись на возвышение, он рассказал историю того, что произошло, и вся деревня, как один, открыла рот от изумления, услышав, что Улучшитель мертв, а многие заплакали, узнав новости про Тролль-папу.
— Как ужасно!
— Он был таким добрым!
— Никогда ни слова дурного ни о ком не говорил!
— Бедная Тролль-мама!
Кто-то начал петь песню с очень печальной мелодией, и очень скоро все тролли подхватили ее. Песня называлась «Песня о нем, который любимый и который всегда будет жить в наших сердцах, да, будет», а когда она закончилась, Тролль-мама обратилась ко всей деревне.
— Я знаю, вы думаете, что я хорошая жена и мама, но если уж честно, я слишком часто была жутко сердитой и колотила всех, потому что я никогда не понимала на самом деле, как много у меня есть. С Тролль-папой теперь уже ничего не исправишь. Но наш сын все еще тут, и сейчас я ценю его таким, какой он есть, и я не буду его пилить и хотеть, чтобы он стал лучше или хуже, чем есть. Он неулучшенный тролль, и я горжусь им, потому что его сердце доброе. Как и у всех троллей, которые принимают себя такими, какие есть. И я должна также сказать Тролль-мудрейшему спасибо за то, что он сказал мне правду.
Кто-то закричал:
— Троекратное ура Тролль-мудрейшему!
Тролль-мудрейший собрался было встать, улыбнуться и в полной мере насладиться криками толпы, но потом вдруг решил, что, возможно, ему не стоит этого делать.
— Нет, нет, — сказал он. — Это не мне вы должны кричать «ура». Это Тролль-мама и эти храбрые человеки.
— Как их зовут? — прокричала другая Тролль-мама, которая привела своих сыновей-близнецов, чтобы взглянуть на суматоху. И тогда всем тоже срочно захотелось узнать имена людей, потому что они слышали, что у людей есть настоящие имена.
