— Я не люблю высоту.
«Ну-ну, — подумал Сэмюэль. — А я не люблю трусливых маленьких троллей».
И тут он что-то услышал. Оглянувшись, он посмотрел на закрытую защелку дверцы. Она дребезжала.
— Кто-то идет по лестнице, — прошептал он. — Они идут.
Он посмотрел на открытое оконце и понял, что у него нет выбора.
— Ладно, я это сделаю.
Сэмюэль вылез на крышу и втянул за собой Тролль-сына. Затем он быстро захлопнул окно, а Тролль-сын тем временем вцепился в его пижаму мертвой хваткой.
— Отцепись от меня, — сказал Сэмюэль.
— Мне страшно. Я никогда раньше не лазил так высоко.
Сэмюэль оглянулся назад, на фьорд, горы и крошечную дорогу, ведущую по направлению к Флому. У него тоже слегка кружилась голова. Они были не так уж высоко, но когда ты без ботинок лежишь на крутой крыше в трех этажах над землей, с троллем, вцепившимся в твою пижаму, то тебе становится немного не по себе. А порывы ветра только усугубляли это чувство. Восточный ветер был жестче и холоднее здесь, наверху, особенно если учесть, что на Сэмюэле не было ни носков, ни уютной, теплой пижамы.
— Лежи ровно, — сказал Сэмюэль, заметив, что некоторых черепиц не хватает. — Лежи как можно ровнее на животе и не двигайся.
Тролль-сын кивнул и, неожиданно решив, что лучше ему не видеть, как они высоко, сунул пальцы в глазницу и с хлюпающим звуком вытащил из нее глаз.
— Что ты делаешь? — спросил Сэмюэль.
Тролль-сын крепко сжал глаз в руке и снова улегся на черепицу.
— Я… я… мне не нравится смотреть.
— Ну, почему тогда ты не можешь просто закрыть глаз?
— Он все равно будет там, когда я его открою. Лучше пусть будет в моей руке.
— Ладно. Как хочешь. — Сейчас ему было не до споров. В любом случае, он решил, что от троллей толку не добьешься. Это были существа, верившие, что луна — это просто дырка, которую люди вырезали в небе.
Сэмюэль лежал на крыше, стараясь не издавать ни звука, а Тролль-сын тем временем, зажав в руке глаз, принялся нервно мурлыкать себе под нос припев к песенке про боязнь высоты.
Тролль тролли (или «лучший друг Марты»)
Прямо под ними мистер Мюклебуст и мистер Томассен отчаянно сдергивали покрывала, которыми были накрыты чайные коробки, а все остальные стояли и смотрели на них.
— Извините, — сказала тетя Ида, — но в этих коробках хранятся очень личные вещи. Очень, очень личные вещи.
— Личные тролли? — сказал мистер Мюклебуст, который до сих пор едва переводил дыхание и держался за свои гигантские бока.
— О, не говори глупостей, — отрезала тетя Ида. — Сколько еще раз я должна тебе сказать, что в этом доме нет никаких троллей?
— Она врет, — сказала Корнелия.
— Я не вру.
Корнелия улыбнулась, явно что-то задумав.
— Ну, а где Сэмюэль? — И, обращаясь к мистеру Томассену, добавила: — Спросите их, где Сэмюэль.
— Кто такой Сэмюэль? — спросил мистер Томассен, поднимая лыжу, которая меньше минуты назад использовалась, чтобы открыть окно.
— Это наш племянник, — сказал дядя Хенрик. — И прямо сейчас он… он…
— Ушел на рыбалку, — закончила за него тетя Ида. — Да, он каждое утро встает и идет рыбачить. К фьорду.
— Она опять врет, — сказала Корнелия. — Сэмюэль не ушел на рыбалку.
Мистер Томассен бросил на мистера Мюклебуста сомневающийся взгляд, а мистер Мюклебуст смерил таким же взглядом свою дочь.
— Ну, так где же он тогда? — спросил ее мистер Мюклебуст.
— Он прячет трол…
— Я знаю, где тролль, — внезапно сказала Марта на английском. Она шагнула вперед и посмотрела прямо в кислое подозрительное лицо мистера Томассена.
— Она собирается сказать нам, где тролль! — не веря своим ушам, проговорила Корнелия на норвежском.
Тетя Ида и дядя Хенрик снова обменялись нервными взглядами, недоумевая, что такое задумала Марта.
— Она? — спросил мистер Томассен. — Спроси ее, где он.
— Скажи им, где он, — велела Корнелия.
— Разве вы его не видите? — удивилась Марта, указывая на пустое пространство перед собой.
Все пришли в замешательство.
— Она говорит, что тролль в этой комнате? — спросил мистер Томассен, выхватывая дубинку из кобуры на поясе и готовясь отражать атаку злобного тролля.
— Э-э, да, именно так, — подтвердила тетя Ида.
— Он машет вам рукой. — Марта сохраняла бесстрастное выражение лица, потому что знала, что если она упустит этот шанс, ее будет ждать детский дом, в котором не будет Сэмюэля.
Корнелия закатила глаза, поняв, что у Марты нет ни малейшего намерения говорить им правду.
Мистер Мюклебуст изучал Марту своими маленькими поросячьими глазками.
— Это такая шутка?
— Нет. Он прямо здесь, рядом с вами.
Мистер Мюклебуст посмотрел налево, потом направо, но не увидел никаких признаков троллей.
— Он мой лучший друг, — продолжала Марта. — Я называю его… Тролли. Он пришел ко мне после того, как мои родители погибли в ужасной аварии. Дядя Хенрик и тетя Ида тоже его видят, правда?
Марта пристально посмотрела на тетю с дядей и — глазом, который был дальше от охотников на троллей, — быстро подмигнула, чтобы они поняли, что она еще не совсем сошла с ума.
— Ах, да, — сказала тетя Ида, внезапно поняв план Марты. — Мы его видим. — Затем она повернулась к мистеру Томассену и заговорила на норвежском: — Видите ли, мистер Томассен, бедной Марте пришлось очень тяжело, когда ее родители погибли. И возможно, тогда она была немного сбита с толку относительно определенных вещей. Но, в конце концов, она еще ребенок, и если ей хочется верить в воображаемого друга, то кто мы такие, чтобы ей это запрещать? И если Корнелия услышала, как мы говорили о тролле, то теперь вы знаете, о каком тролле шла речь.
Лицо Корнелии исказилось от ужаса, как будто она испугалась, что утонет во вранье Марты.
— Они врут. Марта все выдумала.
Тетя Ида кивнула.
— Конечно, выдумала, Корнелия. Но иногда, когда реальность делает нас несчастными, мы можем справиться с этим именно таким образом. Мы выдумываем. И если Марте захотелось выдумать себе друга, который оказался троллем… ну, что ж, мы с ее дядей не против.
— Я не это имела в виду. Я имела в виду, что она выдумывает, что она… выдумывает.
Мистер Томассен потер усталые глаза.
— Корнелия, ты на самом деле видела тролля?
Корнелия посмотрела на отца, чьи толстые щеки наливались краской то ли от стыда, то ли от злости, то ли от всего разом, и поняла, что не может соврать. Ведь ее папа уже знал ответ. Тот же, что она дала ему раньше:
