Когда Хани подняла взгляд на мужа, в ее глазах стояли слезы.
— Я люблю его.
— Я люблю тебя.
Хани почувствовала, что краснеет, глядя на мужчину, за которого собиралась замуж. Мужчина, который вылечил ее, когда она испытывала невыносимую боль. Мужчина, который был верен ей с тех пор, как вошел в ее жизнь. Мужчина, который надел ей на палец не одно, а три кольца.
— Властью, данной мне, я объявляю вас мужем и женой, — сказал священник. — Вы можете поцеловать невесту.
— Навсегда, — прошептал ей Эндрю.
Хани улыбнулась, чувствуя, как улыбка доходит до ее глаз.
— Навсегда.
ТРИДЦАТЬ ТРИ
БИЛЛИ
Мои руки дрожали все четыре квартала до кофейни. Именно этим они и занимались с тех пор, как я получила сообщение от Джареда этим утром. Его сообщение пришло из ниоткуда, и я все еще не была уверена, что об этом думать. Но мысль о том, чтобы провести с ним время в обстановке, не связанной с аварией, породила эту тревожную энергию, которая пульсировала во мне весь день.
Когда я вошла в дверь магазина, сразу же заметила его. Он сидел в углу за маленьким столиком, лицом к входу, спиной к стене.
Наши взгляды встретились.
Трепет в моей груди присутствовал, но к нему добавилось спокойствие, которого я не чувствовала, когда была с Элли или со своей семьей. Это было то, что я чувствовала только когда была с ним.
Под его пристальным взглядом я направилась к столу. Джаред встал, когда я подошла ближе, и шагнул вперед, встретив меня у моего стула. Мы одновременно потянулись друг к другу.
— Привет, — тихо сказала я, обхватив его шею руками.
Это объятие отличалось от того, что было в коридоре. Оно было короче, и он не так крепко сжимал меня. Как только я почувствовала себя комфортно в его объятиях, он отстранился.
— Спасибо, что пришла, — сказал Джаред, когда я села на сиденье напротив него.
Его глаза сузились. Я чувствовала, что он видит все до самого моего живота, и задавалась вопросом, видел ли он аварию ― кровь, покрывшую нас, крики, вырвавшиеся из моего рта, ощущение моих рук, вцепившихся в него.
Или, может быть, когда он смотрел на меня, он просто видел меня.
Не отрывая взгляда, Джаред поднял руку и позвал:
— Сью? — Через несколько секунд к столу подошла женщина. — Ты не могла бы принести моей подруге Билли кофе?
— Что тебе принести? — спросила она меня.
Каждый заказ кофе, который я когда-либо делала, был мешаниной слов в моей голове.
— Я возьму все, что угодно, только не слишком сладкое.
Он подождал, пока она уйдет, прежде чем сказал:
— Прошло несколько дней с тех пор, как я видел тебя. Как у тебя дела?
Снова оказаться в его присутствии было почти невыносимо, особенно после того, как я подумала, что этого не произойдет еще долго, если вообще когда-нибудь произойдет.
У меня не было ответа, поэтому я посмотрела в окно. Мимо проходили люди. Все они двигались так быстро.
А я… все еще нет.
— Я должна быть в Вегасе сегодня вечером. — Я сглотнула и снова посмотрела на него. — Я отменила рейс и контракт. — Мое горло сжалось. — Я сегодня отменила много контрактов.
— Почему?
Я пожала плечами, от этого движения по моей щеке скатилась капля. Я стерла ее, даже не зная, когда она образовалась.
— Я предоставила своим клиентам возможность выбора. Некоторые приняли это, другие ― нет.
Джаред ответил не сразу.
— Потому что ты не можешь лететь к ним.
Я кивнула.
— Я знаю, что это управляет мной. Знаю, что позволяю этому победить, но… я просто не могу.
Я говорила об этом со своим психотерапевтом, со своей семьей и Элли.
Разговоры помогли.
Но это не избавило меня от этого.
Официантка вернулась к нашему столику, поставив передо мной кофе. Я поблагодарила ее и обхватила его руками.
— Как у тебя дела? — спросила я его, как только она ушла.
— Мне трудно заснуть, но я в порядке.
Джаред не выглядел худее, чем когда я его встретила. Он не был пьян или растрепан. Все, что я могла видеть, ― это мешки у него под глазами. Он справлялся с этим, и это вдохновляло.
— Какая часть не дает тебе уснуть?
Он потянулся к бороде, расчесывая волосы.
— Тишина.
— Когда это произошло? — Я посмотрела ему в глаза.
Громкость ― это все, что я помнила. Смесь болезненных звуков, от которых мне до сих пор хотелось закрыть уши.
— В момент после крушения, когда самолет перестал двигаться. — Он наклонился вперед, скрестив руки на столе. — В тот момент, когда я узнал, что ты жива.
Я не знала, что сказать.
Я буквально потеряла дар речи.
Если бы мой разум действительно отправился туда, я не знала, что случилось бы с моим сердцем, поэтому избегала этого и спросила:
— Как ты летаешь? Потому что я не могу свыкнуться с этим.
— Я же говорил тебе, ты должна вернуться к своей жизни, к своей работе и оставаться занятой. Только так все станет лучше.
Я пыталась сделать все это.
Но о полетах не могло быть и речи.
Джаред оставался в том же положении, его пальцы касались его кружки, когда он спросил:
— Что тебя пугает?
Я много думала об этом, и я обсуждала это на терапии.
По крайней мере, раз в день я пыталась представить себя в аэропорту Кеннеди, пакетик «Твиззлерс» в сумочке, кофе в руке. Я представляла, как вхожу в самолет и устраиваюсь поудобнее в своем кресле.
В ту секунду, когда я садилась, начиналась паника, и я прекращала упражнение.
Каждый раз.
— Что это случится снова, ― призналась я.
— Не пережив этого во второй раз…
Я покачала головой сильнее, чем нужно.
— Я не хочу узнавать.
— Я собираюсь поднять тебя в воздух.
В груди затрепетало. Не так, как я испытывала, когда видела его. Это было то, что сжимало мое сердце и не отпускало.
— Мы полетим куда-нибудь поближе. Нантакет, Мартас-Виньярд, Сисайд-Хайтс ― что-нибудь из этого. Поужинаем и полетим обратно в город.
— На Мартас-Виньярд есть перуанский ресторан под названием Selva, — сказала я ему. — Один из лучших, где я когда-либо была. Их севиче ― это… — Я ждала, когда мой желудок заурчит, чтобы почувствовать пронзительную боль голода. Но ничего не было. — Это просто невероятно.
