— Ты уверена?
Я кивнула и схватила его пальцы, которые были на моем лице, держа их, прежде чем я убрала их и пошла с ним туда, где стояла моя семья. Закуски лежали на тарелках. Фрикадельки, бараньи отбивные и чипсы с тунцом. И они чередовались между глотка́ми и укусами. Теперь, когда Элли ела за двоих, она дважды брала тарелки в руки.
Ни одна вещь, которую они клали в рот, не казалась мне вкусной.
Эта часть все еще не вернулась.
И я отчаянно хотела, чтобы она вернулась.
ТРИДЦАТЬ ОДИН
ДЖАРЕД
Я вошел через главный вестибюль Morgan Security, поздоровался с секретаршей и медленно направился в свой кабинет. Каждые несколько футов меня останавливал сотрудник, чтобы поговорить, и к тому времени, как я сел в свое кресло, мой кофе остыл. Я позвонил своему помощнику и попросил принести новый, пока ждал, когда включится мой компьютер.
После ввода ряда паролей я нажал на свою электронную почту. Там были сотни писем, ожидающих открытия. Только одно имело значение. Оно пришло около трех часов утра, и я проснулся, когда зажужжал телефон.
Я читал его столько раз, что знал наизусть.
Каждый раз я слышал это в ее голосе.
И с каждым разом она становилась все тише.
Как я уже упоминала в своем последнем письме, я была одним из пассажиров рейса 88, о котором вы недавно слышали в новостях. Приспосабливаться к жизни после катастрофы было чрезвычайно трудно, и я боюсь, что мое исцеление только началось. Несмотря на то, что я ранее просила продлить наш контракт, я пишу, чтобы сообщить вам, что я не смогу выполнить его так, как мы договорились.
Проще говоря, я просто не готова сесть в самолет и улететь.
Я понимаю, что поездка в ваш ресторан является обязательным условием, а ваше заведение находится слишком далеко, поэтому я хотела бы предложить другой вариант, прежде чем вы расторгнете наш контракт. В течение следующих нескольких недель я собираюсь запустить новую функцию, позволяющую ресторанам транслировать тридцатисекундные ролики на моих каналах в социальных сетях. Я прошу вас показать свою кухню и подготовку, демонстрации приготовления пищи, тарелки, свой персонал, столовую ― все, что вы можете вместить, не превышая лимит времени. С тем охватом, которым я обладаю, считаю, что это прекрасная возможность показать уникальную часть вашего бизнеса всемирной аудитории едоков.
Чтобы помочь вам принять решение, я приложила демографические данные по каждому из моих каналов и подробный отчет о вовлеченности и количестве кликов. Если это то, что вас интересует, я буду рада обсудить это более подробно или выслать пересмотренный контракт. Если вы хотите полностью отменить контракт, пожалуйста, дайте мне знать, и я вышлю вам соответствующую форму.
Пожалуйста, знайте, что это было нелегкое решение. Я посвятила свою жизнь этой работе, и я ничего так не хочу, как вернуться к ней, проедая свой путь по всему миру. Когда-нибудь, я надеюсь, это сбудется.
Noodles and Toodles,
Билли Пейдж.
— Вот, теплый, — сказала моя помощница.
Я оторвал взгляд от экрана, чтобы увидеть, как она ставит новый кофе на мой стол, прежде чем выйти из кабинета.
Я не хотел этого.
Ничто в этой кружке не могло улучшить ситуацию на моем экране. Билли боролась, и я видел это в каждом слове, кроме ее подписи и автографа, которые были сгенерированы автоматически. Она извинялась, когда в этом не было необходимости. Оправдывалась, когда ей не нужно было этого делать. Тяжесть самолета легла ей на спину. Весь ее мир словно разваливался на части, а она едва держалась.
Это была причина, по которой я мог помочь ей.
Я знал, каково это… лучше, чем кто-либо другой.
Но это означало протянуть руку помощи и провести с ней время, когда я целенаправленно держался в стороне.
«Боюсь, что мое исцеление только началось».
Эта строка продолжала привлекать мое внимание.
Я прочитал ее снова.
И снова.
Зная, что это будет одна из самых сложных вещей, которые я когда-либо делал, и, вероятно, о чем пожалею, я достал свой телефон, открыл новое текстовое поле и набрал номер в нижней части ее электронного письма.
Я: Давай встретимся за кофе.
Я положил сотовый рядом со своим столом и вернулся к компьютеру, просматривая входящие сообщения. Я уже писал свой первый ответ, когда пришло ее сообщение.
Билли: Кто это?
Я: Джаред.
Билли: Вау.
Я: Привет!
Билли: Откуда у тебя мой номер?
Я: Ты свободна сегодня днем?
Билли: Да.
Я: Я пришлю тебе адрес. Встретимся там в 3 часа.
Билли: Хорошо.
Билли: До скорого, Джаред.
ТРИДЦАТЬ ДВА
ХАНИ
ВЕСНА 1985
Хани собралась выйти замуж за Эндрю в субботу днем в середине марта, через три месяца после того, как он сделал ей предложение. Она решила провести церемонию на улице перед маяком, несмотря на то, что было немного прохладно. Пейзаж понравился им обоим, и это было идеальное место для обмена клятвами.
Утром в день свадьбы Хани надела простое белое платье с длинными рукавами, которое она нашла в магазине подержанных вещей в Бостоне за несколько выходных до этого. Эндрю был одет в темный костюм. И поскольку она хотела провести весь день со своим мужем, они вместе вышли из своей квартиры и сели на заднее сиденье лимузина, который Эндрю взял напрокат.
Когда они прибыли в парк, их ждали ближайшие родственники, Валентайн и лучший друг Эндрю. Поскольку они были единственными гостями, они как новая семья направились к маяку, и священник встал перед парой и начал свою речь.
Когда пришло время обмениваться кольцами, Хани не хотела надевать кольцо Эндрю на палец, который он делил со своей бывшей женой. Она хотела новую руку, новое место, новое воспоминание. Поэтому обручальное кольцо Эндрю было надето на правый палец.
Когда настала очередь Эндрю, он взял руку Хани, надел на нее сначала традиционное, а затем обручальное кольцо. Он не отпустил ее, достав еще одно, которое держал на кончике ее ногтя, медленно надел, остановившись, когда оно обхватило другую сторону ее бриллианта.
— Если это то, что я ношу на левой руке, — сказал он, — я хочу, чтобы у тебя было такое же.
Оно было меньше, тоньше, изящнее, чем отцовское, но золотую косу, переплетенную спереди, невозможно было перепутать.
