— Лечу-у-у-у! — завопила дочка и на полной скорости врезалась в нарушителя моего спокойствия.
Он ловко поймал ее за талию и поставил на ноги.
— Ой… — она икнула от страха и попятилась назад.
В карих глазах Влада проскользнула нежность. Он улыбнулся. Обаятельно, приятно, так, что у меня по коже против воли побежали мурашки, заставив вспыхнуть. Тонкий шрам на левой стороне его лица дрогнул, но нисколько не испортил общего впечатления.
— Привет, девочки.
Я не нашлась, что ответить. Он застал меня врасплох, на этот случай я не разработала тактику.
Только сейчас я заметила у него в руках красивый букет белых роз и коробку с дорогущей куклой из новой коллекции.
Влада со страхом рассматривала своего отца.
— Мам, это кто? — произнесла она и с подозрением уставилась на куклу.
— Я твой папа, — спокойно ответил Залесский.
Сердце оборвалось и полетело куда-то вниз. Вот и все. Одной фразой он перерубил все пути к отступлению.
— Папа?.. Тот, что из Италии?
— Нет, не из Италии. Я живу здесь.
— А мама говорила, что мы очень скоро улетим в Италию и у меня будет итальянский папа! — продолжая со страхом рассматривать Влада, тараторила дочь.
Нежность на суровом лице мгновенно испарилась. Влад метнул в мою сторону зловещий взгляд.
— Не будет у тебя никакого папы из Италии! — резко заявил он. — Я твой папа.
Дочка испуганно покатилась ко мне.
— Мам… Кто это?!
— Тот, кто мог бы стать твоим папой, но не стал им, — осторожно ответила я и прижала ее к себе.
— Не стал, потому что мне о тебе ничего не сообщили, — Влад подвинулся ближе к нам и уверенно протянул дочке свою большую руку. — А теперь я здесь. Как только узнал, что у меня есть дочка, так и приехал.
Владюша вытаращила свои карие глазки и недоверчиво коснулась маленькими пальчиками его руки.
— Правда?! А почему тебе не сообщили?
Он пожал мощными плечами.
— Так получилось. Поверь, мне очень жаль, что я не узнал о тебе раньше. Я долго болел, а потом наши с твоей мамой пути разошлись.
— А мы с мамой уезжаем в Италию… — растерянно тараторила Влада. — Навсегда уезжаем!
Влад пронзил меня острым взглядом.
— В какую Италию, Катя?
Я молчала. Сердце колотилось, как бешеное. Я так долго бежала за ним по встречной в своих снах, что теперь, когда он сел рядом с нами, не находила, что сказать. И Влада! Выболтала все тайны сразу.
— Не вижу смысла обсуждать наши дела, — я покачала головой. — Пришел познакомиться, хорошо. Мы рады. Потом будешь присылать нам письма. Захочешь помочь материально — милости просим.
— Ты что, действительно собираешься переезжать в другую страну?
— Есть такое слово — иммиграция. — Спокойно пожала плечами я. — Хочешь помочь материально — отлично, мы будем рады любой помощи, потому что работать я пока не могу. Я массажист, а рука плохо двигается, и боль никак не уходит.
— Тебя надо хирургу показать.
— Нет у меня лишних денег на хирургов! Само заживет.
— Ох, Катя… и когда вы собираетесь уезжать?
— Скоро.
Влад посмотрел на меня. Долго, пронзительно.
— Нечего вам в другой стране делать.
Я усмехнулась.
— Это ты так решил?
— Нет. Это проверенная истина. От себя не убежишь. На чужбине только еще тяжелее будет. Поехали лучше где-нибудь кофе выпьем, познакомимся поближе. Мы ведь… и не знакомы совсем.
Он вдруг улыбнулся.
— Влада, ты пиццу любишь?
Дочка заерзала у меня на руках.
— Люблю.
— Тогда поехали в пиццерию. Ну же, Катя?
Я растерялась. Он так легко разбил мои доводы про переезд в другую страну, что я снова не нашлась, что ответить.
— У нас вещей с собой много. Куда с ними?
— Не переживай, я на машине. Вещи там оставишь.
Он уверенно склонился над ножками Влады и освободил их от роликовых коньков.
— Сапоги я сама! — запротестовала дочка и принялась обуваться.
Влад дождался, когда она обуется и всунул ей коробку с куклой.
— Это мне??? — распахнулись от восторга карие глазки.
— Тебе, кому же еще? — В его взгляде снова вспыхнула нежность. — Дочка у меня одна, и это ты.
— Мне сегодня Тёмка куклу сломал, — вдруг вспомнила она и помрачнела.
Влад нахмурился.
— Надеюсь, он извинился?
Дочка покачала головой.
— Нет.
Я вспыхнула.
— Какой там извинился! Она ему нос сломала! И из садика нас выгнали…
Влад поймал мой взгляд.
— И черт с ним, с садиком! Найдем другой… Я тебе цветы принес. У нас в семье принято приносить белые розы женщине, которая подарила дочь. Я, конечно, опоздал, но все же, они по праву твои.
И вложил мне в руки букет белых роз.
Я вспыхнула.
— А если рождается сын? Что дарят тогда?
Влад улыбнулся.
— Красные розы. Белый цвет характеризует чистоту и нежность, а красный — силу и храбрость.
— А твоя возлюбленная из фонтана знает, что ты сюда поехал? — сорвалось с губ.
Он усмехнулся.
— С Олей мы сами разберемся.
Я поникла. Ввалился в нашу с Владюшей жизнь без разрешения, рассказал ей, что он папа, разрушил привычный уклад, а что делать с Олей, так и не решил!
— Вот и разбирайтесь. Как только я смогу сесть за руль, мы с Владой уедем отсюда. После всего, что случилось, не вижу никакого смысла оставаться в этом городе.
Залесский подмигнул мне.
— Поехали лучше пиццы поедим? Убежать ты всегда успеешь.
Влада стояла рядом со мной и с недоверием посматривала на отца.
Он забрал с лавочки пакет с одеждой дочки и спортивную сумку с роликами.
Указал нам на серый немецкий внедорожник, который недавно доставил меня домой, а потом взял дочку за руку.
— Поехали, Катя. Здесь недалеко.
Его фраза про пиццу, мягкая улыбка, хищный блеск в карих глазах — и мысли о сопернице отошли на задний план. Я снова поплыла. Как тогда, пять лет назад… Даже не поняла, как мы с дочкой оказались в машине на заднем сиденье.
Влада с интересом вертела головой по сторонам, трогала кожаную обивку салона, а я напряженно молчала. От его присутствия я терялась. И ведь он прав — мы совсем друг друга не знаем! Трое суток в разрушенном после осады городе не в счет.
