ГЛАВА 11
Наступил новый год, который обещал стать воодушевляющим и радостным из-за бриллиантового юбилея — шестидесятилетия правления нашей королевы. Но начался он не с торжеств. Королева вернулась из Осборн-хауса продрогшая до костей и в отвратительном настроении. Нам приказали приготовить множество видов лечебных бульонов и студень из телячьих ног. Но ее величество отослала почти все обратно в кухню, объявив эти блюда ужасными и бесполезными.
Никаких развлечений не было, и мы, младшие повара и ученики, проводили время, практикуясь в приготовлении по поваренным книгам новых сложных блюд лишь для того, чтобы накормить ими дам и господ, которые служат во дворце, или съесть самостоятельно. Ходили слухи, что здоровье королевы подорвано и она может даже не дожить до летних празднеств.
— Не верь этому, — шепнул мне Нельсон. — Наша королева — крепкая старая птица, к тому же упрямая. Она будет держаться хотя бы только ради того, чтобы проехаться в карете по Пэлл-Мэлл.
К моему облегчению, наши с Нельсоном отношения вернулись в приятное мне дружеское русло. Сразу после Рождества выпало много снега, выходить стало небезопасно, и мы почти не гуляли. От Луизы я узнала, что ее Рождество в деревне было скучным и что дед Билли слишком много пьет, но у меня не было возможности посетить ее, чтобы услышать подробный рассказ. Впрочем, втайне я радовалась, что не смогла поехать с сестрой: оказаться из-за снега взаперти в одном доме с родственниками Билли было бы сущим наказанием.
Мне не удавалось навестить Луизу до конца января, и когда я наконец добралась до нее в один из выходных, сестра мне показалась какой-то странной, немного другой. Потом меня осенило.
— Ты что, ждешь ребенка? — спросила я.
Сестра покачала головой.
— Мне ни о чем таком неизвестно. Нет, я должна сказать тебе кое-что другое. Кое-что, насчет чего я пока не совсем уверена. — Она помолчала, теребя длинную нитку агатовых бус на шее, а потом вдруг выпалила: — Билли хочет, чтобы мы переехали в Австралию!
Услышать такую новость я совершенно точно не ожидала.
— В Австралию? Это туда, куда каторжан отправляют? Зачем?
— Сейчас наша империя процветает, — сказала она. — В Австралии много хороших земель, и там очень нужны люди, которые могли бы их заселить. Отец Билли говорит, что даст сыну все необходимое, чтобы можно было начать разводить овец или коров. Билли может стать владельцем тысяч акров. Мы будем экспортировать овец и шерсть в Англию. У нас действительно есть шанс разбогатеть, Белла, приобрести положение. В Австралии всем все равно, кем был твой отец — хоть мясником, хоть трубочистом.
Я потеряла дар речи.
— Скажи хоть что-нибудь, — попросила сестра.
— Если тебе этого хочется, Луиза, я очень за тебя рада, — наконец смогла выдавить я.
— В этом-то и проблема. Я не уверена, что хочу этого, Белла. То есть я хочу, чтобы у Билли появился шанс преуспеть и сделать что-то в жизни. Но ведь Австралия так далеко! Я вот думаю… — Она замолчала и посмотрела на меня. — Вдруг ты могла бы поехать с нами? Кроме тебя, у меня никого нет, Белла. А если говорить о родах и всяком таком… Ну, я боюсь оказаться совсем одна. — Она потянулась и взяла мою руку. — Ты поедешь с нами? Билли обо всем позаботится.
Мысли вихрем закружились у меня в голове. Я не хотела лишаться единственной сестры, но что станет со мной на ферме в тысячах милях от дома? Там у меня будет лишь шанс выйти за какого-нибудь фермера и застрять в невообразимой глуши. А как же моя кулинарная карьера? Как же возможность жить собственной жизнью? Я вдруг поняла, что впервые за всю жизнь думаю прежде всего о себе, и покачала головой:
— Прости, Луиза, но я не могу. У меня есть свои мечты. Я хочу стать хорошей поварихой и дорасти до настоящего шеф-повара. Я стремлюсь сама прокладывать дорогу в жизни, а не быть при тебе нахлебницей, бедной незамужней сестрицей.
— Я слышала, что в Австралии очень много холостых мужчин, — сказала она.
— Это фермеры, пастухи и другие неотесанные, необразованные мужчины. Я хочу для себя мужа получше, Луиза.
— И ты думаешь, что, служа поварихой, добьешься уважения и положения, которого заслуживаешь? — резко обронила сестра. — Повариха — это все равно прислуга. — Тут я увидела, что к ее глазам подступили слезы. — Прости меня! Такой глупостью с моей стороны было это сказать! Все просто потому, что я не хочу так далеко уезжать от тебя.
Я снова покачала головой:
— И ты меня тоже прости. Я не хочу, чтобы ты уехала так далеко, но я нашла место, где чувствую себя своей, Луиза. Я люблю свою работу. Каждый день учусь чему-то новому. Видела бы ты торты, которые я теперь пеку!
Я ободряюще улыбнулась ей, но она отвернулась, все такая же расстроенная. В голове у меня мелькнуло, что она немного похожа на нашего отца, который тоже дулся, когда что-то складывалось не так, как ему хотелось. Но сейчас речь шла не о каком-то пустяке — переезд в Австралию ошеломит кого хочешь.
— Может, когда ты устроишься и подробно напишешь мне, какие там условия и как далеко от тебя до ближайшего города, я и подумаю над этим. Может, даже приеду в гости, — сказала я. — Но не сейчас. Сейчас я только начала искать свое место в жизни.
— Очень хорошо, — сухо проговорила Луиза. — Тогда тебе лучше обнять свою младшую сестру в последний раз, потому что мы можем больше никогда не увидеться.
— Вы так скоро уезжаете?! — ужаснулась я.
— Нет, никак не раньше лета, — ответила она. — Пока агент свекра ищет лучшую землю под ферму, и переезд надо еще организовать.
— Тогда, конечно, мы с тобой еще увидимся, глупышка, — сказала я. — Думаешь, я не приду к тебе до лета?
Сестра издала грустный смешок:
— Наверняка придешь. Я имела в виду, что, когда мы попрощаемся, это действительно будет означать прощание. — Она взяла мои руки и сильно сжала их. — Пожалуйста, подумай над моей просьбой, Белла. Мне было бы куда спокойнее, если бы я знала, что ты будешь со мной в этой далекой стране.
— Хорошо, я подумаю, Луиза, — кивнула я, хотя уже приняла решение.
Увидев надежду в ее глазах, я почувствовала себя виноватой.
— Знаешь, это ведь может быть замечательное приключение! — воскликнула она. — Там есть и кенгуру, и коалы, и еще много всего забавного.
— Луиза, я не могу выйти замуж за кенгуру, — улыбнулась я, заставив сестру рассмеяться, и напряжение между нами ослабло.
Я провела несколько отвратительных дней, попеременно то чувствуя вину, то злясь на Луизу из-за того, что она поставила меня в такое невыносимое положение. Конечно, я вовсе не хотела ехать в Австралию и жить на ферме. Но я видела страх в глазах Луизы, к тому же она была еще так молода. Потом я напомнила себе, что с тех самых пор, как умерла наша мама, я всегда ставила семью на первое место. Ради Луизы мне пришлось вынести несколько лет унижений и каторжного труда. Теперь я хотела стать хорошей поварихой, и более того: я хотела стать независимой женщиной со средствами, позволяющими жить так, как я сочту нужным. И сейчас пришло мое время.
