Седьмой этаж.
Он все ближе.
«Большой обмен».
Все люди на планете одновременно обменяются с кем-нибудь еще – и мы не в силах это остановить, мы можем только постараться оценить, когда это произойдет.
Один большой всемирный приступ. Все одновременно обменяются. А что потом – непонятно.
Возможно, все успокоится, все люди сживутся со своими новыми телами, но более вероятно, что эти поля продолжат расти и подпитывать сами себя. И это будет повторяться. Может быть, раз в год, может быть, раз в неделю, может быть, раз в день. Начиная с того момента, когда мы ложимся спать, мы должны быть готовы утром проснуться в другом месте. Каждый раз, моргнув, мы можем увидеть другой пейзаж. После каждого нового знакомства мы можем потерять этого человека навсегда через час.
Как при этом можно сохранить цивилизацию? Кто будет возделывать землю? Кто будет управлять? Следить за порядком? Кто захочет и дальше выживать, если основным состоянием его жизни будет одиночество?
Откуда нам будет известно реальное значение слова «кто»?
Восьмой этаж.
Уильямсон заведует сбором данных и попытками вычислить временное окно, когда это все произойдет.
Стоун сотрудничает с министерствами здравоохранения и властями разных стран в надежде выстроить программу действий, которая поможет нам выжить после обмена.
Появятся безумные идеалисты, которых новое положение дел приведет в восторг. Больше нет бедных и богатых, близких к кормушке и далеких от нее, нет империй и нет бедных, раздираемых конфликтами стран. Нет «других», нет «там» и «здесь», нет различий. Все мы станем кочевниками, все – равными. Тело наконец-то станет второстепенным, душа – главным. Будет не важно, где ты находишься, в каком теле. Интересно, долго ли они так будут ликовать.
Необходимо подготовиться к тому, что наступит после. Стоун и другие аналитики по всему миру начали создавать инфраструктуру – водо- и энергоснабжение – в тех странах, где ее нет, писать оповещения, которые должны будут подготовить население к новому положению вещей и дадут ему инструкцию; начали разрабатывать системы, которые позволят в любой точке мира узнать, кто есть кто.
И тут приехал я.
Что же случится, если в мире, где все постоянно обмениваются и против этого ничего невозможно сделать, есть кто-то, кто не обменивается, а раздваивается?
У него не будет браслета, который поглотит энергию и загорится. Это будет происходить само собой. Каждый раз, когда случится очередной глобальный приступ, этот человек будет раздваиваться. Снова и снова. Вместо одного станут двое, вместо двоих – четверо, вместо четверых – восьмеро.
Да, это зависит от частоты глобальных приступов, которую пока еще нельзя предсказать, но через некоторое время на земле просто не останется никого другого. Например, если приступы будут происходить каждую неделю, то не пройдет и восьми месяцев, как все будут одним и тем же человеком.
Девятый этаж.
Нет, я не сдался без спора.
Я упорствовал, требовал себя обследовать, требовал показать мне данные. Хотел лично убедиться и развеять все свои сомнения. А убедившись, требовал, чтобы все, что касается Дана Арбеля, делалось издалека, так, чтобы он об этом не знал. Потому что никто не должен знать, что он – самая большая опасность для человечества.
Хватит того, что один из нас не будет спать по ночам. По крайней мере, другой не станет задаваться вопросом, что все это значит.
Не знаю, что произойдет после того, как мы достигнем этой точки, но ни одна модель не может нам пообещать, что обмены прекратятся. А если этого не произойдет – в конце концов все станут Данами Арбелями. Браслеты, которые загорались, оказывается, защищали меня, предотвращали раздвоение. Но когда это будет происходить само по себе, бесконтрольно, меня ничто не остановит.
Или нет. Это не нравственная дилемма.
Убить двоих ради спасения миллионов?
Да. Конечно да.
Нужно уничтожить Дана Арбеля.
Всех Данов Арбелей.
Хорошо, что их только двое.
Десятый этаж.
* * *
Она щелкает мышкой и стирает аккаунт, но за секунду до этого начинает сомневаться.
Сколько она уже на этом сайте? Почти два года? А сколько настоящих свиданий у нее было? Три.
Не так уж важна причина: потому ли, что она слишком привередливая, или потому, что ники вроде «Красавчик29» или «Шанс быть любимой30» ее уже совсем не привлекают, или просто потому, что круглые сутки она погружена в работу и каждая секунда, которую она посвящает играм с чувствами, означает, что – нет менее претенциозного способа сказать это – будущему человечества она посвятит на секунду меньше.
Несколько секунд она сидит, уставившись на экран, в голове нет мыслей. В углу окошка – эмблема сайта знакомств: рисунок из нескольких линий, почти детский – два человечка, держащиеся за руки. Она стирает свой логин – «Кармен36». В любом случае это уже не имеет особого значения. Ни один из этих сайтов не имеет значения. Они не помогут остановить обмен.
Она возвращается к своему столу, покрытому грудами бумаг. К бесплодным попыткам найти какой-нибудь факт, на который они до сих пор не обращали внимания – и который изменит все. Внутренний голос ей подсказывает, что они точно что-то упустили.
Шарики помогли. Постепенно их данные – и о местонахождении, и о времени – стали более точными. Последний массовый приступ они предсказали с ошибкой всего на девять дней.
И тем не менее разница между интенсивностью поля, которую замеряли шарики, и зафиксированными данными о количестве обменивающихся при каждом приступе настораживала.
Что-то тут не клеилось, а время шло.
У них был доступ почти ко всем мыслимым ресурсам.
После того как Стоун доказал политикам, что приближается «большой обмен», в распоряжении его группы оказался беспрецедентный бюджет. Делайте, что хотите, только разберитесь, найдите способ остановить это или, по крайней мере, сделать так, чтобы это не уничтожило весь род людской.
Это был секретный проект, и все их требования немедленно выполнялись. Они получали помощь от любой армии почти в любой точке земного шара, у них был доступ к любым ресурсам спецслужб, в том числе к системе, которая позволяла им бесконтактно управлять браслетами и обмениваться с кем угодно на Земле, с любым человеком – без его согласия. Определенные армейские подразделения пользовались этими системами, чтобы заставать противника врасплох (этому от них научились террористы – создали похожую систему, только свою: она была построена на взломанных браслетах и время от времени работала).
Доступ к системе был красивым жестом, но исследователи не придумали, как этим можно воспользоваться. Ключом к разгадке были данные. К тому же сами ученые предпочитали не обмениваться.
