• Обратный обмен, обмен по ошибке
Услуги ООО «Уольдо» по обмену ограничены одним обменом. Если ты хочешь оставаться клиентом «Уольдо» и после обратного обмена, обратись к нам для получения новых тарифа и пакета.
В случае обмена по ошибке потребуется медицинская справка или справка из полиции, чтобы отменить его и вернуться к первоначальным условиям твоего пакета.
• Ответственность
ООО «Уольдо» не несет ответственности за случаи нанесения себе ущерба во время пребывания на базе.
ООО «Уольдо» не несет ответственности в случаях проникновения на базу посторонних, если будет доказано, что ты в нарушение правил безопасности общался с людьми, не имеющими отношения к «Уольдо».
ООО «Уольдо» не несет ответственности в случаях, если ты покинешь пределы базы без очевидной медицинской необходимости.
ООО «Уольдо» не несет ответственности в случаях проникновения на базу посторонних, если независимым расследованием будет установлено, что проникновение произошло из-за бездействия полиции или из-за нарушения правил безопасности со стороны застрахованного.
ООО «Уольдо» и его сотрудники не несут ответственности за родственников или других участников обычной программы защиты свидетелей или за участников других частных программ защиты свидетелей или других программ защиты в удаленных убежищах.
ООО «Уольдо» не несет ответственности за возникновение фобий, стресса или подавленного состояния, которое обусловлено событиями, произошедшими до обмена или за пределами базы.
Список разделов и приложений данной брошюры:
• Правила безопасности
• Перечень включенных услуг
• Стоимость дополнительных услуг
• Рекомендации по физической активности и психологическому настрою во время пребывания на базе.
«Уольдо» – время наедине с собой
2
Первый год был самым трудным.
Это был год «качелей»: то депрессия и скорбь, то апатия и попытки вытеснить все из памяти. Пришлось подождать, пока сопротивление воздуха тормозило эти «качели»: они потихоньку замедлялись, замедлялись и наконец остановились.
В течение всего года я жил по заведенному распорядку дня.
– Раннее пробуждение после тревожного сна, долгое лежание в постели и размышления о моей горькой участи, о говенной моей судьбе и о том, что́ за звуки только что донеслись до меня с улицы: это листья шелестели на ветру или кто-то засел в кустах и ждет, пока я выйду, чтобы меня застрелить?
– Подъем, холодный душ, завтрак.
– Утренняя тренировка. Кроме бега, занятий с гантелями, силовых упражнений и еще нескольких вещей, которые рекомендовались в видеоруководстве, была и такая деятельность: раз в несколько дней я прерывался, чтобы зайтись в горьком плаче и яростно лупить кулаками по боксерской груше, или вообще откладывал любые упражнения, чтобы съесть огромное количество мороженого – с каким-то гневным детским педантизмом. Уж если делать перерыв в тренировках, то, по крайней мере, так, чтобы было видно, насколько мне грустно.
– Чтение / просмотр фильмов в гостиной или подвале / хождение без дела по дому и неподалеку в лесу.
– Сочетание действий из предыдущего пункта с поеданием обеда, приготовление которого должно было отнимать как можно меньше времени и энергии. Калории нужно не только потреблять, но и не тратить зря, разве нет?
– Сидение и созерцание неба, при этом – жалость к себе.
– Отход ко сну.
Я не мог сказать, доволен ли я своим новым телом.
Да, оно было больше и сильнее, но подбородок, на мой вкус, был слишком квадратный, а тело – слишком волосатое. На лице росли густые жесткие волосы. Мне больше нравилось мое прежнее лицо. Мне больше нравились мои прежние глаза. Да и эти шершавые пальцы, эти ногти на мизинцах ног, которые почему-то росли не вперед, а вверх – что они, черт возьми, себе думают, – и уши, которые слишком прижаты к голове, и, вообще, это крепкое тело, которое вызывало у меня муки совести каждый день, когда я тренировался не слишком усердно, ведь тем самым я губил спортивную форму и силу человека, который оставил в моем распоряжении свой дорогой залог.
Но зато теперь я бегал куда быстрее, мог поднять куда больший вес, и, что бы я ни говорил о своем лице, это было лицо мужчины, который повидал в жизни немало. А я был шестнадцатилетним парнем, который в одночасье стал этим мужчиной. Если бы вокруг были девушки, мне было бы приятно. Но тут был только я. И поначалу это выводило меня из себя.
Я громко разговаривал сам с собой, вел беседы, по большей части про одно и то же, ведь я и мой собеседник интересовались одними и теми же темами. Как там сейчас мое тело? Когда я смогу вернуться домой? Насколько ужасно то, что сейчас я один в целом мире, а? Да, я понимаю тебя, братан, понимаю, как никто.
В принципе я прошел пять классических этапов, которые бывают в этих случаях: шок, гнев, гнев, гнев, принятие.
Нельзя оставаться в этом месте до бесконечности. Рано или поздно придет момент, когда ты поймешь, что весь мир не остановился – остановился только ты. Тогда твой внутренний голос скажет тебе, что он хочет жить дальше, и это совсем не означает предательства. Для каждого из нас однажды наступает такой момент – и все проясняется. Это тот самый момент, когда она смотрит на него из другого угла комнаты и внезапно уход той, что была раньше, до нее, больше не кажется ему концом света, а весь мир одновременно замирает – и продолжает движение.
Иногда это тот момент, когда в тысячный раз пересматриваешь «Крестного отца» на ковре в подвале дома, держа в руках банку консервов, и вдруг ставишь фильм на паузу, оглядываешься – и идешь на кухню готовить себе настоящий ужин, садишься к столу, включаешь музыку на полную громкость и планируешь завтрашний день.
В конце концов, отчаяние тоже проистекает из мысли, что все может быть лучше, чем сейчас; так что всякое отчаяние включает и ободряющий момент – тот, когда ты встрепенешься и захочешь преодолеть нынешнее состояние. Когда отчаяние оседает, этот момент приближается.
Второй, третий и четвертый годы были получше.
На второй год я перешел от режима накопления впечатлений – когда я смотрел фильмы один за другим, читал книги, слушал музыку – к более активному режиму. Я стал прикладывать больше усилий, проявлять инициативу.
Режим тренировок у меня был тщательно выверен. Минимум полтора часа каждый день я посвящал телу, в котором находился. Постоянная его техническая поддержка, как следовало из брошюр, руководств по тренировкам, обеспечивала и приток эндорфинов. Поначалу мне хватало самой простой еды из кладовки, но в какой-то момент я стал заказывать свежую еду – овощи, фрукты, хлеб, мясо, – чтобы к моменту обратного обмена тело было в наилучшем состоянии.
В брошюре я нашел единственное свидетельство существования того, кто пребывал в этом теле до меня. Угловатым почерком, торопливо, почти нечитаемо, на задней странице обложки было нацарапано: «Ты, смотри, хорошо позаботься о теле, понял?» Я сразу почувствовал ответственность. Мне досталось тело с кубиками, банками и такими икрами, о которые можно было разбить бутылку. И я захотел вернуть его в таком же состоянии.
