Секунду, секунду, секунду. Квитанции на шарики?
Дальше, к мейлам! За мной, парни!
Заходить в ее электронную почту было неловко. Ни документы, ни вторжение в кабинет, ни просмотр ежедневника и списка вещей, которые Кармен брала с собой в поездки, такую неловкость не вызывали. Почему-то именно вход в электронную почту казался мне злодеянием, настоящим вторжением в личное пространство.
Она умерла, напомнил я себе, умерла, а ты копаешься в ее личных делах.
Последний мейл в папке «исходящие» был адресован Керен Инглендер. Откуда мне знакомо это имя?
Инглендер…
А, конечно! Журналистка!
Я открыл письмо.
Здравствуйте.
Меня зовут доктор Кармен Уильямсон. Я математик, участвую в исследовании географического распределения приступов.
Мы с Вами встречались года полтора назад на конференции в Торонто, разговаривали о фракталах. Меня очень впечатлили Ваши научные знания – совершенно исключительные для журналистки.
Вскоре, как Вы, наверное, уже знаете, мы собираемся сделать важное заявление. Подробности этого заявления и форма, в которой оно будет подано публике, все еще обсуждаются.
Вместе с тем я боюсь, что существует дополнительная информация, сверх того, что планируется предать огласке, которая связана с этим заявлением и может быть интересна широкой общественности.
Пожалуйста, срочно позвоните мне.
Мои контакты – в подписи к этому письму.
Важно, чтобы мы с Вами поговорили до пресс-конференции. Речь о явлении, которое может иметь самые разнообразные последствия.
Ваша,
доктор К. Уильямсон
Пресс-конференция? Какая пресс-конференция?
И зачем вся эта туманность, странная попытка создать впечатление, что находишься под давлением, но при этом преуменьшая значение происходящего?
Если они говорили по телефону, может оказаться, что у Инглендер была еще какая-то информация.
И что еще важнее, может быть, теперь и она в опасности.
Небольшое разыскание в сети, и я нашел ее телефон. Не ее личный, а номер редакции газеты, где она работала, но надо же с чего-то начать.
Я вытащил мобильник, снова включил его. Я быстро. В любом случае мы уедем отсюда, как только Тамар проснется.
Телефон загрузился и сразу начал вибрировать. Кто-то искал меня ночью и оставил много голосовых сообщений.
Я не стал их слушать. Я знал, что в редакции газеты, где Инглендер работает, в такой час никого не будет, но все равно позвонил и оставил сообщение. Представился, назвался Марселем, с которым она общалась днем ранее, сказал, что мне нужно срочно с ней поговорить. Оставил электронный адрес, которым я иногда пользуюсь для переписки с клиентами, желающими «большей анонимности», и быстро повесил трубку.
После звонка уведомления о сообщениях запрыгали на экране мобильника еще быстрее. Номер был незнакомый. Я набрал свой автоответчик и стал слушать.
– Дорогой господин Арбель. Вот уже третий раз я пытаюсь вам дозвониться. Почему-то у меня сложилось впечатление, что вы профессионал. Может быть, я ошибаюсь. Говорит Далия Бар-Фехтман. Как я уже писала вам, я купила новое тело для поездок во Францию, и мне нужно, чтобы вы доставили ему посылку в порядке подготовки к моему переселению в него. Одежда, наличные деньги, украшения и витамин С. Перезвоните мне, я жду до десяти часов утра. Если до этого времени вы не свяжетесь со мной, считайте себя уволенным. В четвертый раз я звонить не буду. До свидания.
Далия Бар-Фехтман. О ней я совсем забыл.
В принципе, мадам, я не то чтобы работаю у вас. Я не успел отправить вам бумаги, которые вы должны были подписать. Вся эта стрельба спутала мне планы на день. Но вы все еще считаете меня своим работником. Мило.
Многие богачи нанимают мужчин и женщин в разных местах по всему миру с единственным заданием – держать себя в хорошей форме и следить за своим здоровьем, чтобы у нанимателей была возможность обменяться с ними в любой момент, даже предупредив за очень короткое время. Это «представительские» тела богатых. Иногда от них не требуется вообще ничего в течение целого года. Отличная работа, на мой вкус. Не важно, в какую эпоху в истории человечества вам выпало родиться, быть красивым и здоровым всегда полезно.
Богатые, со своей стороны, обеспечивают их одеждой, украшениями и прочим хламом. Они покупают им медстраховку, оплачивают учебу детей. Бар-Фехтман пошла еще дальше, как выяснилось, и посылала своему телу во Франции витамины. Есть мнение, не основанное ни на чем, что регулярный прием витаминов (особенно С и D) может предотвратить приступы. С «представительским» телом никогда не будет приступов, оно останется чистым. А Бар-Фехтман сильно заинтересована, чтобы оно оставалось таким и ее вложение оправдалось.
Жаль, нет никаких доказательств, что витамины и правда помогают. На самом деле вещества, предотвращающие приступы, так и не были обнаружены. Невозможно найти способ предотвратить приступы, которые происходят сами по себе, случайно, без…
О черт.
Неужели такое возможно? Неужели это оно?
Нет. Никто не решится на такое. Это слишком безумно, слишком преступно, это…
Черт.
Я снова включил нетбук. Быстро нашел информацию о десяти самых больших в мире фармацевтических компаниях, начал просматривать их сайты.
Уже на первом я обнаружил то, что искал. Профессор Джозеф Стоун, член правления и главный исследователь.
Я тут же перешел к его исследованиям.
Прорыв в лечении астмы, новые антидепрессанты без побочных эффектов, новые аппараты для операций на глазах, новая инсулиновая помпа… Нет, ничего о приступах. Но о них тут и не должно ничего быть. Не сейчас.
С другой стороны, на сайте сообщалось о предстоящей пресс-конференции, причем аж в самом Международном конгресс-центре
[44].
Я посмотрел на дату. Сегодня. В два часа. Боже мой.
Но этого не может быть.
Нужно найти хоть что-то существенное, хотя бы самое слабое доказательство.
Мне нужно узнать как можно больше о приступах. О параллельных приступах, если точнее. Дорогой интернет, случалось ли так, что несколько человек переживали приступ в одно и то же время?
Я захлопнул крышку нетбука.
Не может быть.
Просто не может быть.
Настало время действовать. Пора посетить профессора Стоуна.
