Константин в позе орла устроился над очком, и именно это спасло ему жизнь. Грянул выстрел, мощная винтовочная пуля, прошив тонкие доски скворечника, свистнула в паре сантиметров перед носом, сыпанув в глаза трухой и щепками. Стрелок неверно определил габариты скворечника. Воронцов упал вперед и в сторону, нырять в выгребную яму не спешил. И опять все было сделано вовремя, вторая пуля прошла ниже, и наверняка угодила бы ему в бочину. Стреляли явно из винтовки Родимцева, которую в народе звали «родькой» или «родней».
Хлопнула дверь дома, это Аркад выскочил наружу, хоть ему это и не нравилось, но он, скорее всего, получил от хозяйки четкий приказ — оберегать бесценного трофейщика. Вот только Авия не учла, что своей выходкой она существенно усложнила ему работу. Ведь после этой казни, желающих грохнуть Воронцова серьезно прибавилось.
— Вы там живы, Ваше сиятельство? — язвительно поинтересовался Аркад.
— Жив, — отозвался Константин. — А теперь не мешай, дай дела сделать.
— Жаль, — раздался из-за двери голос здоровяка. — Даже не знаю, как бы мне пришлось докладывать хозяйке, что вас застрелили в сортире со спущенными штанами, и не ржать при этом.
Воронцов эту речь проигнорировал и занялся делами гигиены. Зубной порошок оказался горьковатым, но пах какими-то травами. Судя по черному цвету, в нем явно присутствовал березовый уголь, растолченный в пыль, и мел. Ну что ж, предки чистили так зубы, так чего Константину рожу кривить?
Не прошло и двух минут, как отгремели выстрелы, поселок встал на уши — лаяли собаки, орали люди, спрашивая друг друга, что случилось, кто и где стрелял. Соседка, которая накануне заинтересовано посматривала за ним, выйдя на задний двор и увидев Константина и Аркада у колодца, начала живо спрашивать, в кого палили, да так близко. К тому же здоровяк сжимал в руке револьвер, мощное такое чудовище с длинным шестигранным стволом, явно калибр гораздо серьезней того, что был у Воронцова. Здоровяк довольно вежливо ответил, что все в порядке, и он понятия не имеет, что случилось. Бывший детектив на это только хмыкнул и принялся за процедуры.
Умывшись, он вернулся в дом и, сменив рубаху, правда, пришлось ржавыми ножницами, найденными в «Лавке братьев Силовых», ее грубо и не очень ровно укоротить, по-другому она просто в штаны не заправлялась. Надев китель, он застегнулся на все пуговица. Пожалел об исчезнувшей фуражке и повернулся к Аркаду, который за ним внимательно наблюдал.
— Ну что, веди.
Глава четырнадцатая
Дорогой читатель, огромная просьба нажми на сердечко если тебе нравится эта книга. Ты ведь уже дочитал до четырнадцатой главы и не бросил, добавь ее в библиотеку, если сделаешь репост в соцсетях будет замечательно. Вторая книга уже в работе, за ней будет третья. Но вот будет ли серия развиваться зависит исключительно от тебя, поддержишь ли ты ее. С уважением, Кирилл Шарапов.
Глава четырнадцатая
Народ уже успокоился и разошелся по домам, навстречу Аркаду и Константину попались всего два подгулявших мужика и тетка, которая волокла еще одного в стельку пьяного.
Авия встретила его за столом, ничего не изменилось, только волосы на этот раз были распущены. Аркаду она велела ждать в прихожей вместе с охранником, тот привычноскрипнул зубами, но приказ выполнил.
— Выжили, значит, после мор-травы, Ваше сиятельство? — поинтересовалась она, не поднимаясь из-за стола.
— Доброй ночи, сударыня, — вежливо поклонился Константин и прошел к прежнему месту напротив.
— А доброй ли? — прищурилась атаманша. — Слышала, стреляли где-то с той стороны.
— Ага, — не стал отрицать Воронцов, — вашими стараниями, сударыня. Теперь у меня все жители в кровниках.
— Нельзя было оставлять это покушение без ответа, это прямой ущерб моей власти, — добавив в голос стальных ноток, твердо произнесла она. Каждый должен знать, что будет за нарушение моей воли. Все люди тут отныне живут моей милостью, и я не позволю, чтобы они нарушали данное мной слово.
— Ну, и повесила бы ее, преступление — есть преступление, все бы поняли, лошадями-то зачем рвать было?
— Вы забываетесь, Ваше сиятельство, — прошипела Авия, глядя на спокойно и слегка надменно смотрящего на нее Воронцова. — Только я решаю, кого и как казнить. Вы пленник, ценный пленник, но не более. Я пошла вам навстречу и дала свое слово, но учить себя, как мне поступать с моими людьми, не позволю.
Константин спокойно выдержал эту гневную отповедь.
— Вы прекрасны в гневе, сударыня, — сделал он комплимент Авии. — Мне было бы плевать, хоть на кол сажайте, хоть четвертуйте, можете за руки за ноги к двум березкам привязать и воронье подкармливать. Но не далее как двадцать минут назад, прошу прощения за подробност, меня едва не завалили в сортире со спущенными штанами, стрелок всего на пару сантиметров выше взял. И этот стрелок далеко не последний. Если вы путем кровавой расправы пытались отвадить от меня, то есть вашего бесценного пленника, который способен добывать для вас сферы тьмы, мстителей, то добились совершенно противоположного эффекта.
Несколько минут Авия сверлила его тяжелым злым взглядом, но возразить ей было нечего, ошибка ее, а удар нанесли по Константину, которого она старалась защитить, как свой ценный актив.
— И что дальше?
Воронцов пожал плечами.
— Без понятия. Один великий человек сказал: нет человека — нет проблемы, но я, обладая жизненным опытом, придерживаюсь другой точки зрения. Как говорят у нас на востоке — труп врага не решает твои проблемы, он чаще всего создает новые.
— Я дам тебе защитника.
Константин отрицательно покачал головой.
— Еще ни один телохранитель не защитил своего подопечного от пули стрелка.
— Телохранитель? — произнесла атаманша, словно пробуя незнакомое слово на язык. — Какое точное определение. Если вы, Ваше сиятельство, считаете, что эта мера не поможет, то остается еще одно — запереть вас в погребе.
— К бесу, — покачал головой Воронцов, и тут одна догадка закралась ему в голову. Прищурившись, он посмотрел в глаза Авии. — Или, сударыня, в этом и был ваш план? Накалить обстановку, сделать меня мишенью, так, чтобы я сам согласился сидеть взаперти и носу на улицу не совать? Вроде, и слово, данное мне, не нарушается, но и я вашим людям глаза не мозолю, ведь многие недовольны, Аркад, как видит меня, без кандалов зубами скрипит. Кстати, ему бы у знахарки проверится, может, у него глисты?
Авия, мрачнеющая с каждым словом, на последней части фразы неожиданно рассмеялась.
— Вот за него не беспокойся, он предан мне, и любой приказ выполнит, нравится он ему или нет. Прикажу ему твой благородный зад целовать, сделает, как миленький. Но мы ведь до этого не будем опускаться?
— Нет, конечно, — покачал головой Константин, — мне женщины нравятся.
Авия улыбнулась.
