— Вот еще один вопрос — а как долго сферы тьмы лежат рядом с трупами? Может, прогуляться по местам стычек и поднять?
— И не мечтай, — рассмеялся Кин. — Шесть часов, потом они исчезают. Кстати, вы, Ваше сиятельство, не задумывались, почему сферы видят только трофейщики?
— Задумывался, но ответа не нашел.
— Все просто, — произнесла ведунья, — сферы не принадлежат Яви, они находятся на другом плане бытия. И только трофейщик, наделенный возможностью разглядеть их свет, может поднять их и перенести в Явь, и тогда уже обычные люди начинают их видеть и способны взять в руки.
— Ну что ж, — подвел итог беседы Воронцов, — вполне понятное и логичное объяснение.
Перед тем, как отправиться, их снова вывели по нужде. Константин вертел головой, ничего интересного, дремучий лес, дорога, яркое солнце, которое с трудом пробивалось через густые кроны деревьев.
Боевик был тот же самым, что конвоировал их накануне. Выглядел он уставшим, вокруг глаз мешки, жесткий недосып и тяжелый путь, делал свое дело.
— Дай закурить, — попросил Воронцов.
Тот вылупился, словно с ним дерево заговорило, правда, одергивать и отшивать не стал. Наконец, вроде как решившись, протянул Константину папиросу и дал прикурить.
— Благодарю, — кивнул Воронцов бандиту.
Крепкий табак горчил и почти сразу ударил в голову. Скурив половину, он протянул вторую половину Кину, приказчик со счастливой рожей в три затяжки добил остатки.
— Полезайте внутрь, — приказал бандит, — завтра к обеду будем на месте. На вечернем привале покормим. Кстати, боярин, не сбылось твое пророчество, стянули мы сапоги с Прохора. Сожгли без них.
Константин улыбнулся и помог залезть в кузов Аише.
— А что изменилось? Я жив, он мертв. Так ли это важно — сожгли ли вы его в моих сапогах или без них? Важен результат.
Бандит озадачился, переваривая услышанное, потом зло сплюнул и захлопнул дверь фургона.
— Зачем вы, Ваше сиятельство, его злите? — спросила Аиша. — Он, по сравнению с остальными, вроде нормальный, во всяком случае, не пинает под зад, поторапливая, в спину не толкает.
— Я не злю, — отозвался Воронцов, устраиваясь поудобней, — я зарабатываю репутацию. Теперь он трижды подумает, прежде, чем пнуть меня, ведь бес, — вспомнив, что тут нет понятия черт, заменил он ругательство, — его знает, услышит новое пророчество, а оно возьми, да сбудься. Главное предсказания делать доступные, что смогут реализоваться с большой вероятностью.
— Только есть обратная сторона, — усмехнулся Кин, — они ведь и вправду тебе язык вырежут, Ваше сиятельство, нет предсказаний — нет проблем.
— Вот поэтому главное не переборщить, — отозвался Константин. — Ну что, Кин, давай продолжим восстанавливать мою память, расскажи мне о востоке, диких землях, что за вольные города, и какова их политика?
— Ну, Ваше сиятельство, спросили, тут двумя фразами не уложиться.
— А ты куда-то торопишься? Времени у нас много, нас везут, что еще делать, в запертом кузове, как не трепаться?
— Тоже верно, — признал доводы Воронцова старший приказчик. — Тогда, боярин, слушай внимательно. Хотя был я в тех краях один раз, лет десять назад…
До бандитского логова добрались только к середине следующего дня. Точно такая же маленькая деревенька, как и та, в которой их захватили, только стояла она на краю леса и гор. Красивых таких гор, высоких, на которых, сверкая на солнце, лежал снег. Если бы не распутица, их путь занял бы всего часов пятнадцать. Но перегруженные грузовики едва ползли, и нападение сильно задержало. Да, потери обидные. А банда оказалась не маленькой — двадцать рыл, это без учета погибших.
Деревня состояла из одной улицы, с каждой стороны по два десятка домов, у каждого дома небольшой участок, на котором работали женщины. Было непонятно, то ли свободные просто обслуживающие банду, то ли рабыни, с определенной свободой. Одежда вполне добротная чистая. Хотя, если хозяин рачительный, то и скотина у него здоровая и ухоженная.
Окружал деревню внушительный частокол, на котором было вырезано множество оберегов, напитанных силой. Но больше всего Воронцова поразила антенна, установленная в самом центре поселения. Внушительная такая, железная, метров десять высотой. Неужели здесь есть радио? А почему нет? Век изобретений уже начался.
— Кин, — шепнул он стоящему рядом приказчику, — это радиовышка?
Тот кивнул.
— Богато живут, у нас в баронстве не в каждой веси такое есть, а тут торчит. Кстати, тут есть свое место силы, ты чувствуешь его?
Константин прислушался к ощущениям, и вправду, что-то странное было где-то неподалеку, оттуда тянуло спокойствием, безопасностью. Воронцов мотнул головой в сторону дальнего края поселка, где в круг стояло несколько идолов.
— Там?
— Молодцом, Ваше сиятельство, — похвалил его Кин. — Верно определил. Смотри, там буза намечается.
Константин посмотрел на собравшихся в центре площади бандитов, тут были и те, кто только приехал, и те, кто охранял базу. Всего Воронцов насчитал девятнадцать человек. Женщина была только одна — крепкая молодка в кожаном плаще, шляпа, не как у ковбоев, а нечто более женское, даже странно, но смотрелось интересно, высокие сапоги с самыми настоящими шпорами. В руках карабин, но не Родимцева, и короче, и дизайн немного другой, и система магазинная, не как у тех, что были у Кина и его людей, больше похоже на штатовский М14. Она внимательно слушала самопровозглашенного лидера бандитов Ждана, и с каждым словом хмурилась все сильнее. Бывший детектив хоть и не слышал, о чем они говорят, но было видно, что вокруг молодки кучкуются крепкие парни из тех, что в рейде не было, похоже, назревал передел, банда была не так однородна. Он покосился на стоящего рядом с ними Черена, так звали неизменного конвоира, которого Ждан оставил их сторожить. Тот настороженно поглядывал на сходку и нервно мацал рукоять револьвера. Его револьвера, того самого из «Лавки братьев Силовых».
Голоса становились все громче, явно назревал скандал, похоже, тут были две группировки. Первая сплотилась вокруг дамочки, вторая вокруг Ждана, который уже в открытую орал на присутствующих, причем его партия сильно проигрывала в числе, сказался неудачный рейд. За самопровозглашенного главаря стояли всего семь человек.
— А бабенка не робкого десятка, — прошептал Кин, — и уважают ее.
Черен так зыркнул на приказчика, что тот предпочел больше не комментировать происходящее.
Константин же, с интересом наблюдая за разборкой власть имущих, уже понял, что миром дело не кончится, ор стоял такой, что теперь отдельные фразы можно было без труда расслышать. Ждан, принявший эстафету от погибшего от руки Кина Соловья, напирал на то, что был заместителем главного пахана, и бабе подчиняться не намерен. Пусть она и жена покойного. Женщина же отмалчивалась, стояла спокойно и с достоинством, слегка возвышаясь над низкорослым, пусть и крепким, Жданом. За нее говорил бугай ростом примерно с Воронцова, может, чуть пониже, примерно метр восемьдесят, но вот что здоровяк килограмм на тридцать тяжелее, лысый, в шрамах, и со здоровенными кулаками. Говорил он не слишком громко, размерено, спокойно. И явно выигрывал в словесной дуэли. Константин присмотрелся к дамочке, на зрение он не жаловался, площадь была хорошо освещена. Она была ниже его на голову, значит, примерно метр семьдесят пять, волосы заплетены в тугую косу, угольно-черного цвета с отчетливым синим отливом, такое Константин видел впервые. Сомнительно, что тут дошли до покраски волос. Неужели природные? Красиво. Лицо восточное, скуластое, миндалевидный разрез глаз. Именно в этот момент она посмотрела на пленников. Странный контраст — восточные черты лица и ярко-серые, как расплавное серебро, глаза. Оригинальная барышня. На секунду их взгляды встретились. Нет, не было никакой вспышки, или чего-то еще, просто короткий поединок. Надо сказать, жесткий у этой дамочки был взгляд, а еще проницательный, Воронцову показалось, что она ему словно в душу заглянула. Потом она посмотрела на Кина и Аишу и, потеряв интерес к пленникам, уставилась на Ждана. Тот стоял метрах в трех, брызгая слюной и понося всех подряд.
