Я порывисто поднялась, улыбнулась и запрыгнула в кабину эсочки. Ничего! Если судьба преподносит неожиданные сюрпризы, нужно извлекать из них максимальную пользу.
Поднимая двиг над тихими водами озера, я обдумывала детали пришедшей в голову идеи. Все складывалось как нельзя лучше! Осталось только уломать Кимли, чтобы он принял мои условия. А я уломаю. В конце концов, он мне жизнью обязан.
Себастиан Кимли
Нет, определенно, все не может быть так плохо!
Он раздраженно скинул камзол и подошел к окну. Внизу лежала сияющая огнями Сарта. Яркая, шумная, прорезающая небо высоченными домами и огромными посадочными башнями для двигоров. Чужая.
Вид изменившийся столицы отозвался в душе болью и острым чувством одиночества. Один. Снова один.
Он прислонился лбом к холодному стеклу и прикрыл глаза. Как много всего произошло, пока он гнил в своем склепе! Артур возродился в теле первого короля и правил Сартаной двести пятьдесят лет. И Анна… Верная, преданная Анна. Энни была с ним рядом, родила ему детей, поддерживала во всем и любила. Любила так, как умела только она. Всей своей чистой, незапятнанной душой и горячим, пламенным сердцем.
Энни. Нежная, трепетная Энни. Как же он перед ней виноват! И перед Артом виноват, но ничего уже не в силах исправить.
Он чуть слышно вздохнул. Прекрасный, но недосягаемый образ любимой вновь возник перед внутренним взором, маня своей нежной улыбкой, ясным взглядом прекрасных глаз, движением изящных рук.
Сатари катав! Каким же он был идиотом, что не сумел удержать выпавшее ему на долю счастье! Сам все испортил и разрушил. Не оставил камня на камне. Предал и растоптал.
Брат, любимая. Сейчас он готов был отдать свою никчемную жизнь, только бы увидеть их хоть на минуту и успеть попросить прощения, но увы. Арт и Энн ушли во владения Белой Девы. Как там сказал Гивейский? Артур решил не препятствовать прогрессу и завершил эпоху Древней магии. С восшествием на престол его сына – их с Анной сына – наступила эра Техномагии. Ледяные постепенно отошли в тень, магия превратилась в прикладную науку, а на первый план вышли достижения человеческого разума.
Он скривился. Достижения… Что хорошего в этих бесчисленных уродливых железках, заменивших привычные и понятные вещи? Ничего. Абсолютно. Что заставило Арта уйти? Неужели устал от бремени власти? Вряд ли. Брат всегда был слишком ответственным, чтобы просто все бросить и зажить собственной жизнью. Тогда почему? Ответа не было.
Он взял со стола очередную книгу и раздраженно перелистнул страницы. Почти ничего. Вылизанная, стилизованная, сказочная версия царствования императора Артура. Легенда.
Он смотрел на яркие магические иллюстрации, но видел не их, а своего брата – живого, настоящего, с мудрым взглядом светло-серых глаз и скупой, едва заметной улыбкой. Похоже, кто-то сознательно превратил прошлое в сборник милых устаревших легенд. Интересно кто? И, самое главное, почему?
Этот вопрос тревожил его, но ответа он пока не видел. Крутилось что-то в уме, какая-то мысль, которую он никак не мог уловить. Усталость брала свое.
Бросив взгляд на кровать, он невольно скривился. Сон… Нет, увольте! Спать он не мог. Боялся. Да, вот так. Он, Истинный ледяной, боялся! Ему страшно было закрыть глаза и снова очнуться в проклятой тьме собственного склепа. Да, глупо. Но он ничего не мог с собой поделать. Гнилая сырость гробницы въелась в его плоть, текла по венам вместе с кровью, омрачала смрадом сбивающееся дыхание. И он до сих пор не верил, что избавился от проклятия. Вот, кстати, вопрос: как? каким образом?
В памяти смутно всплывало нечеткое воспоминание. Темнота, мертвенная тишина гробницы, раздающийся в ней медленный, чуть слышный стук сердца. И неожиданно прозвучавшие слова: «Ледяная кровь и общая ночь!» Голос был негромким, мелодичным, девичьим.
Он так и не понял тогда, что это значит, но сейчас внутри забрезжила смутная догадка. Если он не ошибается, то… Унаши сатар! Что там еще?
Легкий шум в коридоре заставил его отвлечься от размышлений. Отложив книгу, он подошел к двери, прислушался. Ну конечно! Снова эта сумасбродная девчонка! Преследует она его, что ли?
Он распахнул створку и молча воззрился на застывшую с поднятой рукой девушку. Та широко улыбнулась и бесшабашно сдула со лба светлую прядь.
– Не спите? – невозмутимо поинтересовалось несносное создание. – Замечательно!
Ребекка Гринделл
– Нужно поговорить! – решительно заявила я сверлящему меня мрачным взглядом найденышу.
– Для вас нормально вламываться в спальню одинокого мужчины глубокой ночью? – насмешливо спросил Кимли.
Он замер в проеме, небрежно прислонившись к стене. Рубашка расстегнута на груди, влажные длинные волосы падают на плечи небрежной волной, в синих глазах застыл холод. Красив, ничего не скажешь. Вот только мне его красота и даром не нужна.
– Если этот мужчина – мой обожаемый супруг, то да, – хмыкнула я. – Нормально.
– Снова пили? – нахмурился несносный моралист и уставился на меня с плохо скрытым осуждением.
Фью! Еще не хватало перед этим Проклятым оправдываться! Хотя…
– Ни капли, – решив не нарываться на ссору, усмехнулась и подошла ближе. – Проверять будете? Выдохнуть?
Изобразив на лице готовность исполнить задуманное, подняла глаза на Кимли и уставилась на него невинным взглядом. А что? С папенькой навострилась. Тот вечно подозревает меня во всех тяжких. Хотя пью я редко и не очень много, но народную молву и моего родителя не переубедить, и все уверены, что я едва ли не запойная пьяница.
– Прекратите паясничать, – нахмурился найденыш. – Что вам от меня нужно? И что вы там лепетали про мужа?
– Может, пригласите войти?
Я с намеком заглянула за широкое плечо, преграждающее вход в комнату.
Кимли окинул меня подозрительным взглядом.
– Что? – насмешливо переспросила я, и он неохотно отодвинулся, позволяя пройти внутрь.
Ну как позволяя? Пришлось протискиваться, почти касаясь его затянутой в старомодную шелковую рубашку груди. Весьма широкой и мускулистой, между прочим.
Я невольно поймала себя на этой одобрительной мысли и скривилась. Дорг бы побрал несносного Кимли!
Ледяной невозмутимо дождался, пока я войду, толкнул дверь, но закрывать ее до конца не стал. Надо же, какое старомодное благородство. Можно подумать, кому-то есть дело до моей нравственности.
В комнате вспыхнул яркий свет, и я невольно скривилась.
Ричард выделил незваному гостю исторические, как их называли во дворце, покои. Старинные предметы обстановки, небольшая библиотека, составленная из древних фолиантов, отсутствие привычной техники – настоящее погружение в мир прошлого. Брр. Неуютно. Вот Тэй здесь бы точно понравилось, а на меня вся эта позолота навевает тоску.
